Неточные совпадения
— В Гельмет, к баронессе Зегевольд, ко дню
рождения ее
дочери Луизы, с которою познакомил пастор свою Кете ради милостивого покровительства сироте на будущие времена и с которою, между тем, вопреки неравенства состояний их, соединили ее узами дружбы нежные, благородные чувства и особенное друг к другу влечение, разумом не определяемое и часто не постигаемое.
Соображаясь с нововведениями, тщеславная баронесса назначила дню
рождения своей
дочери быть цепью необыкновенных удовольствий.
В то же время вошла к Луизе в спальню сама баронесса Зегевольд; с нежностью поцеловала
дочь, поздравила ее со днем
рождения и, пожелав ей счастья, вручила корзину, в которой лежали богатые ожерелья, серьги, цепи и зарукавья, искусно отделанные; потом, обратившись к мариенбургской гостье, величаво кивнула ей и, в знак милостивого внимания к бедной, ничего не значащей воспитаннице пастора, которую
дочь ее удостоивала своими ласками, дозволила Катерине Рабе поцеловать себя в щеку.
В них изобразил, как он, беседуя на Парнасе [Парнас — гора в Греции, на которой обитали покровитель искусства бог Аполлон и девять сестер — муз (миф.).] с девятью сестрами, изумлен был нечаянною суматохою на земле и, узнав, что причиною тому
рождение прекрасной баронской
дочери, спешил сам принесть ей поздравления от всего Геликона [Геликон — гора в Древней Греции, считавшаяся обиталищем муз — покровительниц искусств (миф.).].
Когда он оканчивал урок, Марья Алексевна подошла к нему и сказала, что завтра у них маленький вечер — день
рожденья дочери, и что она просит его пожаловать.
Дальнейший ход внутренней жизни молодых Багровых был как будто приостановлен разными обстоятельствами: сначала
рождением дочери и страстною, безумною любовию к ней матери; потом смертию малютки, от которой едва не помешалась мать, едва не умерла, и наконец — продолжительным леченьем и житьем в татарской деревне.
Со дня
рождения дочери граф Владимир Петрович проводил все свои вечера дома. Он боялся посещения театра, за которым, обыкновенно, следует ресторан, снова завязать связи с тем светским и полусветским кругом, который, он знал, затягивает человека, как тина.
Неточные совпадения
В день
рождения Любочки, 13 декабря, еще перед обедом приехали к нам княгиня Корнакова с
дочерьми, Валахина с Сонечкой, Иленька Грап и два меньших брата Ивиных.
Наконец, получив в наследство село Степанчиково, что увеличило его состояние до шестисот душ, он оставил службу и, как уже сказано было, поселился в деревне вместе с своими детьми: восьмилетним Илюшей (
рождение которого стоило жизни его матери) и старшей
дочерью Сашенькой, девочкой лет пятнадцати, воспитывавшейся по смерти матери в одном пансионе, в Москве.
Женщина осталась с дочкой — ни вдова, ни замужняя, без куска хлеба. Это было в Воронеже, она жила в доме купца Аносова, дяди Григория Ивановича, куда последний приехал погостить. За год до этого, после
рождения младшей
дочери Нади, он похоронил жену. Кроме Нади, остались трехлетний Вася и пятилетняя Соня.
За девять лет супружества жена родила ему четырех
дочерей, но все они умерли. С трепетом ожидая
рождения, Игнат мало горевал об их смерти — они были не нужны ему. Жену он бил уже на второй год свадьбы, бил сначала под пьяную руку и без злобы, а просто по пословице: «люби жену — как душу, тряси ее — как грушу»; но после каждых родов у него, обманутого в ожиданиях, разгоралась ненависть к жене, и он уже бил ее с наслаждением, за то, что она не родит ему сына.
Очевидно, что это место давно понравилось еще моему дедушке и что он засадил его деревьями задолго до
рождения меньшой своей
дочери Евгеши, как он называл ее, потому что деревьям было лет по пятидесяти, а
дочери — тридцать пять.