В один майский вечер того ж года, с которого начался наш рассказ, садились в карету, поданную к террасе гельметского господского дома, женщина зрелых лет, в амазонском платье, и за
нею мужчина, лет под пятьдесят, с улыбающимся лицом, отмеченным шрамом на лбу.
Неточные совпадения
С ним
она ласковее, нежели с другими
мужчинами.
— Знамя! — и бросилась бежать во внутренность дома. Явившись в цветнике,
она остановилась перед собеседниками, как преступница. Отец сурово посмотрел на
нее; убийственный взор его говорил: ты не швейцарка! Видно было, что Роза собиралась плакать; но черноволосый
мужчина быстро и крепко схватил
ее за руку и увлек за собою. У тына, к стороне рощи, была калитка. Могучею рукою распахнул он калитку и, втолкнув в
нее девушку, сказал
ей...
— Кто бы это такой был? — спрашивает себя Луиза. Сердце
ее необыкновенно бьется. — Маменьки нет дома: как принять без
нее незнакомого
мужчину?
Привлекательная его наружность, особенно глаза, которые высказывали так много и так убедительно; благородство, ум, чувство в каждом слове — все было в его пользу при сравнении его с другими
мужчинами, которые
она знавала.
Осмелившаяся похвалить бедную воспитанницу пастора, покраснев, принуждена была сознаться, что
она шутила. Катерина Рабе не оскорблялась гордым обращением с
нею знатных приезжих или не примечала его: дружба Луизы, явно дававшая
ей предпочтение перед всеми гостями, вознаграждала
ее за неприятности этого праздника. Когда б
она знала более свет или была самолюбивей, тогда б догадалась по глазам
мужчин всякого звания, по тонкой и предупредительной их услужливости, что
она избрана ими царицей праздника.
Варенька в своем белом платке на черных волосах, окруженная детьми, добродушно и весело занятая ими и, очевидно, взволнованная возможностью объяснения с нравящимся
ей мужчиной, была очень привлекательна.
Но, думая так, он в то же время ощущал гордость собою: из всех знакомых
ей мужчин она выбрала именно его. Эту гордость еще более усиливали ее любопытствующие ласки и горячие, наивные до бесстыдства слова.
Удивляло ее в особенности то, что так жестоко осудили
ее мужчины — молодые, не старые мужчины, те самые, которые всегда так ласково смотрели на нее.
Маша не обратила никакого внимания на молодого француза, воспитанная в аристократических предрассудках, учитель был для нее род слуги или мастерового, а слуга иль мастеровой не казался
ей мужчиною. Она не заметила и впечатления, ею произведенного на m-r Дефоржа, ни его смущения, ни его трепета, ни изменившегося голоса. Несколько дней сряду потом она встречала его довольно часто, не удостоивая большей внимательности. Неожиданным образом получила она о нем совершенно новое понятие.
Неточные совпадения
«Не все между
мужчинами // Отыскивать счастливого, // Пощупаем-ка баб!» — // Решили наши странники // И стали баб опрашивать. // В селе Наготине // Сказали, как отрезали: // «У нас такой не водится, // А есть в селе Клину: // Корова холмогорская, // Не баба! доброумнее // И глаже — бабы нет. // Спросите вы Корчагину // Матрену Тимофеевну, //
Она же: губернаторша…»
«
Она была привлекательна на вид, — писалось в этом романе о героине, — но хотя многие
мужчины желали
ее ласк,
она оставалась холодною и как бы загадочною.
— Вы должны
ее любить.
Она бредит вами. Вчера
она подошла ко мне после скачек и была в отчаянии, что не застала вас.
Она говорит, что вы настоящая героиня романа и что, если б
она была
мужчиною,
она бы наделала зa вас тысячу глупостей. Стремов
ей говорит, что
она и так их делает.
Она без ужаса не могла подумать, куда в таких случаях ездили
мужчины.
Не успела
она войти в залу и дойти до тюлево-ленто-кружевно-цветной толпы дам, ожидавших приглашения танцовать (Кити никогда не стаивала в этой толпе), как уж
ее пригласили на вальс, и пригласил лучший кавалер, главный кавалер по бальной иерархии, знаменитый дирижер балов, церемониймейстер, женатый, красивый и статный
мужчина, Егорушка Корсунский.