Неточные совпадения
Родился на
русской земле, воспитывался на казенный счет в
русской гимназии, кончил курс в
русском университете, состоит на
русской службе, идет по прекрасной дороге…
Полюбив их, он стал любить имя
русское,
русскую землю.
— Пока все это обещания, исполнение уже опоздало; надо было думать об этом прежде, — возразил Пржшедиловский. — Правда, польские уроженцы заняли надежные места по всем ведомствам и действуют искусно, чтобы везде на
русской земле возбудить смуты; учение польских наставников, козни польских эмиссаров, влияние польских администраторов посеяли гибельные семена; кровавая жатва всходит…
Правда и то, что хитрость, коварство, измена искусно проводили, где только могли, пороховые мины под
русскую землю.
— Вы отмерили для польской национальности
земли из-за Вислы до Днепра и забыли, конечно, что в Литве, в Белоруссии, на Волыни, в Киеве живут миллионы
русских, православных — какая же тут польская национальность?
— Ваши отзывы о нем не преувеличены. Пржшедиловский, конечно, не скажет о польском деле того, что я говорил, потому что он счастлив здесь.
Русская девушка, которую он страстно полюбил, отдала ему свое сердце и руку, отец ее не погнушался принять поляка в свое семейство. Мудрено ли, что он прирос сердцем к
русской земле!
Так изволите видеть, она всякой неправдой забирала чужие
земли, а на поляках хотела отмстить за то, что они были некогда господами
русского государства, да и в цари был выбран самими
русскими польский королевич Владислав.
Когда я в 1854 году, выпущенный из-за решетки его, въехал в Смоленск, я, казалось, готов был облобызать родную
землю, на которую ступил, благовест
русских колоколов радостно прозвучал в моем сердце, как будто оно хотело пропеть: «Христос воскресе!» Не скажу, чтобы местность города на Двине была неприятна.
За столом приборы были из польского (фальшивого) серебра: настоящее,
русское, пробное серебро, которого у богатых помещиков были пуды, хранилось в глубоких тайниках
земли или стен.
Имение Сурмина было близко от местности, из которой витебские заговорщики должны были выступить на помощь могилевцам, а Сурмин во время пребывания своего среди белорусского населения, доставшегося ему по наследству, успел разными льготами по оброкам, наделу
земли и разными гуманными мерами склонить это население в пользу всех, кто носил имя
русское.
— Здесь, барынька, — сказал он, обращаясь к ней с козел смесью языков
русского, польского и белорусского, но все-таки, в угоду своей госпоже, с преобладанием первого, — на этой горе встречу делали панцирные бояре панам крулям, коли они приезжали на витебскую
землю.
Но скоро он сам тяжело ранен. Истекая кровью, он дает знак рукой
русскому солдату, который в него выстрелил, подойти к нему. Солдат, видя, что бессильный, распростертый на
земле враг для него больше не опасен, подходит к начальнику банды.
Толстого, с Иваном Карамазовым, Версиловым, Ставрогиным, князем Андреем и дальше с тем типом, который Достоевский назвал «скитальцем
земли русской», с Чацким, Евгением Онегиным, Печориным и другими.
С закатом солнца, в тихий летний вечер, улетает и моя старуха, — конечно, тут не без нравоучительной мысли; и вот в это-то самое мгновение, вместо напутственной, так сказать, слезы, молодой, отчаянный прапорщик, избоченясь и фертом, провожает ее с поверхности
земли русским элементом забубенных ругательств за погибшую миску!
Предоставляя решение настоящего вопроса истории, с благоговением преклоняемся перед роком, судившим нам зреть святую минуту пробуждения, видеть лучших людей эпохи, оплаканной в незабвенных стихах Хомякова, и можем только воскликнуть со многими: поистине велик твой Бог,
земля русская!
Неточные совпадения
Довольно демон ярости // Летал с мечом карающим // Над
русскою землей. // Довольно рабство тяжкое // Одни пути лукавые // Открытыми, влекущими // Держало на Руси! // Над Русью оживающей // Святая песня слышится, // То ангел милосердия, // Незримо пролетающий // Над нею, души сильные // Зовет на честный путь.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на
земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории
русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только «старатели»
русской земли.
Он думал, что
Русский народ, имеющий призвание заселять и обрабатывать огромные незанятые пространства сознательно, до тех пор, пока все
земли не заняты, держался нужных для этого приемов и что эти приемы совсем не так дурны, как это обыкновенно думают.
Отчаянно махавший руками и пригибавшийся к
земле мальчик в
русском платье обгонял ее.