Когда печальная процессия
двинулась по дороге, Яша шел далеко впереди, сильно размахивал руками и громко пел «вечную память»; мы с о. Андроником и Асклипиодотом несколько верст шли за гробом пешком; пение «Святый боже…» далеко разносилось по лесу, и было что-то неизъяснимо торжественное в этом светлом осеннем дне, который своим прощальным светом освещал наше печальное шествие.
Было тихое солнечное утро. Наш обоз, поднимая пыль, медленно
двигался по дороге. Мы ехали верхом. Сзади, слева, спереди гремели пушки. Среди приглядевшихся очертаний ехавших с обозом всадников одна фигура была новая. Это был поручик Шестов. Рука его окончательно поправилась, и вчера его выписали из госпиталя. Но поручик «не знал, где теперь находится штаб», и поехал вместе с нами.
Неточные совпадения
Все молчали, глядя на реку:
по черной
дороге бесшумно
двигалась лодка, на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у борта и целился шестом в отражение огня на воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то на золотую рыбу с множеством плавников, то на глубокую, до дна реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
По гласису тянутся две аллеи больших широколиственных деревьев; между аллеями,
по широкой
дороге,
движется бесконечная нить двуместных и четвероместных колясок, с синьорами и синьоринами, с джентльменами, джентльменками, и огибает огромное пространство от предместий, мимо крепости, до самого взморья.
Вереница саней парами, гусем
двигались без шума рысцой
по узкой
дороге лесами, иногда высокими, иногда низкими, с елками, сплошь задавленными сплошными лепешками снега.
Виноваты в этом главным образом естественные условия Александровской долины:
двигаться назад к морю нельзя, не годится здесь почва, с боков пост ограничен горами, а вперед он может расти теперь только в одном направлении, вверх
по течению Дуйки,
по так называемой Корсаковской
дороге: здесь усадьбы тянутся в один ряд и тесно жмутся друг к другу.
— Понимаете ли теперь, панночка, почему мне вспомнился этот Юрко-бандурист? — спросил студент, когда старая коляска опять тихо
двигалась по пыльной
дороге, направляясь к монастырю.