— Видишь, ваших ни одного, моих родятся тысячи, коли надо. Тверская дружина, что ты поставил на мельнице, вся разбежалась и передалась уже нашему великому князю. Ни теперь, ни вперед Михайло Борисовичу нечего ждать от Твери. Знай москвичей: они умеют добывать
честь и славу своему государю и, коли нужно, умеют провожать с честью и чужих князей.
Неточные совпадения
Духовник
шел с дарами на лестницу; вслед за ним входил Антонио Фиоравенти; навстречу
шел хозяин дома, бледный, дрожащий, с растрепанной головой, с запекшимися губами. Был полдень; солнце ярко освещало лестницу, все предметы резко означались. Первым делом барона, гордого, спесивого, родственника королевского, было броситься к ногам итальянца
и молить его о спасении супруги. Золото, поместья,
почести, все сулил он ему, лишь бы спасти ту, которая была для него дороже самой жизни.
Вскоре по возвращении его в Падуу, Фиоравенти получил письмо из Московии с послом русским, бывшим в Венеции. Письмо это было от его брата, Рудольфа Альберти, прозванного Аристотелем, знаменитого зодчего, который находился с некоторого времени при дворе московитского великого князя Иоанна III Васильевича. Художник просил доставить врача в Москву, где ожидали его
почести, богатство
и слава.
Всела московская рать на коня, другой велено
идти из Новгорода. Русские при Иване Васильевиче вкусили уже ратной
чести не однажды; было
и ныне много охотников искать ее. Огнестрельными орудиями управлял Аристотель, отторгнутый от великого труда своего; художник снова преобразился в розмысла.
В этом-то бедном шкапе, служившем басурману для хранения его зелий, в таком-то унизительном положении поместился правнук князя Всеволода Андреевича Тверского, вождь знаменитый, герой шелонский, победитель Новгорода
и Казани, лучший самоцвет в венце Иоанна,
слава и честь Руси.
Через несколько дней участь Холмского была решена. Образец прибегнул к ходатайству митрополита
и других духовных властей. Такое посредничество должно было иметь успех тем более, что служебный князь отдавался сам в руки своего властелина. Ходатаи молили великого князя умилостивиться над воеводой, который был всегда верный слуга Ивана Васильевича, доставил ему
и всему православному краю столько добра
и чести, который готов
и ныне
идти всюду, кроме Твери, куда только укажет ему господарь его
и всея Руси.
Так
и доныне у нас на Руси — православный воин,
идя на брань,
почти всегда вооружается этим надежным щитом.
Антон был счастлив: он спас
честь любимой девушки; он будет обладать ею. Едва верил счастию своему. Исполняя волю Образца
и еще более собственного сердца, решился он переехать завтра ж к Аристотелю, а от него на другой двор, какой ему назначат. Ныне ж мог еще ночевать под одною кровлею с Анастасией. Смеркалось уж, когда он, простясь с своим благодетелем
и сватом, вышел из двора его. Было
идти далеко. Лошади не прислал Курицын, как обещал. Он спешил.
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую
честь бог
послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что
и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Лука Лукич (летит вон
почти бегом
и говорит в сторону).Ну
слава богу! авось не заглянет в классы!
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем
почти до исступления. Дни
и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось
и наполнило вселенную пылью
и мусором.
И так думал
и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на том, что буквально
пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
— Ну, ребята, держись! — сказал Тит
и почти рысью
пошел передом.
— О, в этом мы уверены, что ты можешь не спать
и другим не давать, — сказала Долли мужу с тою чуть заметною иронией, с которою она теперь
почти всегда относилась к своему мужу. — А по-моему, уж теперь пора…. Я
пойду, я не ужинаю.