Неточные совпадения
Хвалынцеву
стало как-то скверно на душе от всех этих разговоров, так что захотелось просто плюнуть и уйти, но он понимал в то же
время свое двусмысленное и зависимое положение в обществе деликатно арестовавшего его полковника и потому благоразумно воздержался от сильных проявлений своего чувства.
В это
время совершенно случайно проходил по улице взвод Инфляндманландского пехотного полка. Но стоявшей кучке не была известна эта случайность. Кто-то крикнул «войско идет!» — и это слово как-то жутко подействовало на многих: вскинули глаза вдоль улицы и, действительно, увидели несколько штыков. Анцыфров внимательно
стал отыскивать глазами своего патрона и друга, но друг его, Полояров, неизвестно куда успел уже исчезнуть.
— Какое! и слушать ничего не хочет, и не верит. Ведь он, — говорю вам, бог для них. Совсем забрал в руки девочку, так что в последнее
время со мною даже гораздо холоднее
стала, а уж на что были друзьями.
Восемнадцатилетний юноша переживал то
время, когда школьнический гимназический мундир
становится уже тесен, мал и узок на человеке, когда самолюбие тянет человека на каждом шагу заявить себя взрослым, когда он, так сказать, борьбою добывает себе эту привилегию на взрослость в глазах тех, которые продолжают еще считать его мальчишкой и школьником.
Ко
времени пикника сердце барона, пораженное эффектом прелестей и талантов огненной генеральши, будет уже достаточно тронуто, для того чтоб искать романа;
стало быть, свобода пикника, прелестный вечер (а вечер непременно должен быть прелестным), дивная природа и все прочие аксессуары непременно должны будут и барона и генеральшу привести в особенное расположение духа, настроить на лад сентиментальной поэзии, и они в многозначительном разговоре (а разговор тоже непременно должен быть многозначительным), который будет состоять большею частию из намеков, взглядов, интересных недомолвок etc., доставят себе несколько счастливых, романтических минут, о которых оба потом будут вспоминать с удовольствием, прибавляя при этом со вздохом...
Устинов глянул на старика и заметил, что он видимо изменился за последнее
время: сивая щетинка на бороде уже несколько дней не брита, чего прежде никогда не случалось, лицо слегка осунулось и похирело, в глазах порою на мгновение мелькало легкою тенью нечто похожее на глухую затаенную кручину. При взгляде на Петра Петровича Устинову
стало еще грустнее.
— Это, наконец, уж Бог знает чтó такое! — в прежнем тоне продолжал Непомук; — до которых же пор будут продолжаться эти вмешательства!.. Ведь я не вмешиваюсь в его управление, с какой же
стати он в мое вмешивается? Этого, наконец, уже нельзя более терпеть, и я решительно намерен сделать представление об ограждении себя на будущее
время.
Шишкина так и подмывало схватиться с места и сказать ему: «Ан, нет, мол, есть же! есть!» и показать в подтверждение полученное им письмо и деньги и для окончательной убедительности признаться, что сам он член тайного общества и что,
стало быть, русские не совсем уж круглые дураки и презренные рабы, какими изволит изображать их господин Свитка. Однако же попридержал на
время свою прыть «под страхом неминуемой ответственности».
Как часто бывает с человеком, который в критическую минуту полнейшего отсутствия каких бы то ни было денег начинает вдруг шарить по всем карманам старого своего платья, в чаянии авось-либо обретется где какой-нибудь забытый, завалящий двугривенник, хотя сам в то же
время почти вполне убежден, что двугривенника в жилетках нет и быть не может, — так точно и Ардальон Полояров, ходючи по комнате, присел к столу и почти безотчетно
стал рыться в ящиках, перебирая старые бумаги, словно бы они могли вдруг подать ему какой-нибудь дельный, практический совет.
Она напомнила ему
время, когда он только что
стал мечтать о литературном поприще и принимался уже кое-что пописывать.
— Что это? Никак
статья какая? — прищурился Верхо-хлебов. — У меня, сударь мой,
времени нет. Это уж оставьте!
И комфортно рассевшись в глубоком кресле да заложив нoгy на ногу, Ардальон Михайлович, не без внутреннего удовольствия, принялся за чтение и читал, что называется, с чувством, с толком, с расстановкой, наблюдая
время от
времени из-под своих очков, какое действие производит его
статья на Калистрата Стратилактовича. Но вначале не было заметно никакого действия. Верхохлебов даже пренебрежительно перебил его...
— Ге-ге! Куда хватили! — ухмыльнулся обличитель. — А позвольте спросить, за что же вы это к суду потянете? Что же вы на суде говорить-то
станете? — что вот, меня, мол, господин Полояров изобразил в своем сочинении? Это, что ли? А суд вас спросит:
стало быть, вы признали самого себя? Ну, с чем вас и поздравляю! Ведь нынче, батюшка, не те времена-с; нынче гласность! газеты! — втемную, значит, нельзя сыграть! Почему вы тут признаете себя? Разве Низкохлебов то же самое, что Верхохлебов.
Листва
стала как-то крепче и темнее, словно вся она подбодрилась, вымылась, напилась и напиталась во
время грозы, и теперь, такая сочная, свежая и нарядная, спокойно готовится к ночи, на сон грядущий.
Наступила уже ночь, а с ее тишиной
стало ощутительным то особенное явление, которое летом всегда замечается на Волге: вдруг, откуда-то с юга пахнет в лицо тебе струя теплого, сильно нагретого воздуха, обвеет всего тебя своим нежащим, мягким дыханием, то вдруг вслед за тем, с северо-востока резким холодком потянет и опять, спустя некоторое
время, теплая струя, и опять холодок, а в промежутках — ровная тишь и мягкая ночная прохлада.
Но некоторые из сильфид, владея не совсем-то ловко французским диалектом и в то же
время желая во что бы то ни
стало быть любезными, то и дело мешали, по привычке, французское с нижегородским.
В это самое
время была отдана команда, и батальон
стал входить на университетский двор.
Высокий рост, необыкновенно соразмерная, гармоническая стройность; упругость и гибкость всех членов и сильного
стана; лицо, полное игры и жизни, с таким румянцем и таким цветом, который явно говорил, что в этом организме много сил, много крови и что организм этот создан не севером, а развился под более благодатным солнцем: блестящие карие глаза под энергически очерченными бровями и совершенно пепельные, роскошные волосы — все это, в соединении с необыкновенно симпатичной улыбкой и чисто славянским типом лица, делало эту женщину не то что красавицей, но лучше, поразительнее красавицы: оно отличало ее чем-то особым и говорило про фанатическую энергию характера, про физическую мощь и в то же
время — сколь ни редко такое сочетание — про тонкую и старую аристократическую породу.
—
Время своим чередом, а успокоения, пожалуй, что и не нужно теперь, — возразил Колтышко. — Будут составляться кружки, тайные братства, потайная пресса будет давать направление — и для того, и для другого есть уже достаточно подготовленных деятелей, —
стало быть, пропаганда пойдет своей дорогой, если еще даже не сильнее. А дело это, кроме пробного шара, неожиданно дало теперь еще и положительные, хорошие результаты: оно озлобило молодежь, во-первых, во-вторых, — общественное мнение…
Опять ей
стали мерещиться разные страхи и ужасы, которым он, по ее заключению, должен был подвергаться в это
время, и, наконец, в этой тоске не совладала она со своим неугомонным сердцем: взяла и поехала к нему на квартиру.
Оба молчали, и обоим начинало
становиться как-то неловко, и оба чувствовали в то же
время один в другом ту же самую неловкость. А неловкость эта нашла оттого, что Стрешнева все больше и больше угадывала в Хвалынцеве присутствие какой-то неискренности и затаенности, и он тоже понял, что она угадала в нем именно это. Молчание начинало
становиться тягостным.
Сам Стекльштром за все это
время успел сильно облениться, обрюзгнуть, растолстеть и
стал страдать одышкой.
Время было уже позднее: двенадцатый час ночи. Обычные посетители коммунных вечеров, кажись, все налицо. Кому бы быть в такую позднюю пору? Этот неожиданный и притом такой смелый, сильный звонок почти на всех присутствующих произвел довольно странное впечатление: иных покоробило, иным как-то жутко
стало, а у кой-кого и легкий морозец по спине побежал. Все как-то невольно переглянулись, но решительно ни единая душа не тронулась с места, чтобы идти в прихожую и отворить там двери.
Гости разъехались. Сусанна
стала хлопотать над устройством комнаты для Нюточки и кое-как приладила ей на диване постель. Нюточка все
время сама помогала доброй вдовушке в этих не особенно сложных и непродолжительных хлопотах. Менее чем в четверть часа все было уже готово, и Сусанна простилась с Лубянской, сказав, что ей невмоготу спать хочется, как всегда, когда в коммуне бывает много гостей.
А тут, между тем, то и дело в прихожей звонки раздаются: то к тому, то к другому посетители являются, гости, которые вообще не были стесняемы
временем своего появления, а также и особы вроде дворника, водовоза, лавочника со счетом, и эта последняя публика прет все больше к администратору Полоярову, а Полояров, по большей части, дома не сказывается и велит всем отказывать либо же утешать их тем, что поехал в редакцию деньги за
статьи получать.
— Ах, вот оно что!.. Да, теперь понимаю! — полупоклонился Устинов, как-то раздумчиво покачав своей большой стриженой головой. —
Стало быть, надо, не теряя
времени, ехать в эту коммуну.
То были
времена, когда по преемственному завету 1858-го — 59-го года большинство газетных
статей все еще начиналось известною стереотипною фразою «в настоящее
время, когда» и т. д.
— Эта характеристика впечатлений, замечательная по своей меткости, принадлежит одной из лучших и честных
статей того
времени об „Отцах и Детях“ [«Библиотека для чтения», май 1862.
Канкан самый неистовый, невообразимый
стал процветать с зимы 1861 года, как раз после студентских историй, и все шел crescendo и crescendo, с шумом, с блеском и треском, так что к весне изображаемого
времени, покрытый скандальным ореолом своей блистательной славы, достиг уже полного апогея.
Газета «Наше
Время» посвятила даже целую передовую
статью специально «манерам» г. Чернышевского.
— Ну,
стало быть, и того еще лучше! — подхватил пан грабя. — Если так, то тем легче можешь во всякое
время сделать ей ручку и улыбнуться. Капиталы перевел уже на свое имя или нет еще?
Странное дело, — но то, что в первое
время их близких отношений было для нее не более как прихотью, капризом, новым развлечением от надоевшего кузена, то с течением
времени, и особенно после свадьбы,
стало для нее дорогим и заветным.
Потеряв щедрую «кузинку», Малгоржан принялся с горя объяснять свою восточную страсть Лидиньке Затц и был ею утешен в самом непродолжительном
времени. Маленький Анцыфрик
стал было ревновать, но Лидинька каждый раз его просто-напросто била за столь неуместное, непоследовательное и дикое чувство. И каждый раз после такой трепки злосчастный пискунок взмащивался с ножками на подоконнике и принимался горько плакать, думая себе, за что это он уродился таким несчастным, что все его обижают.
Толпа этого народа несколько раз собиралась у станций Царскосельской железной дороги и ждала государя, а когда государь выходил на крыльцо, она
становилась на колени и кричала «ура!», вопя в то же
время о хлебе и защите.
Ни одной жалобы, ни одного упрека за все это
время не вырвалось у Сусанны. Бейгуш ждал, что так или иначе непременно будет и то, и другое, но ожидания его оказывались напрасны. Он
стал замечать в жене даже нечто противное своим ожиданиям: она, незаметно от него, старалась экономничать и суживать не только свои прихоти, но и потребности, зачастую отказывая себе даже в извозчике.