Неточные совпадения
Присутствие в доме слепого мальчика постепенно
и нечувствительно дало деятельной мысли изувеченного бойца другое направление. Он
все так же просиживал целые часы, дымя трубкой, но в глазах, вместо
глубокой и тупой боли, виднелось теперь вдумчивое выражение заинтересованного наблюдателя.
И чем более присматривался дядя Максим, тем чаще хмурились его густые брови,
и он
все усиленнее пыхтел своею трубкой. Наконец однажды он решился на вмешательство.
А Петр
все молчал, приподняв кверху слепые глаза,
и все будто прислушивался к чему-то. В его душе подымались, как расколыхавшиеся волны, самые разнообразные ощущения. Прилив неведомой жизни подхватывал его, как подхватывает волна на морском берегу долго
и мирно стоявшую на песке лодку… На лице виднелось удивление, вопрос,
и еще какое-то особенное возбуждение проходило по нем быстрыми тенями. Слепые глаза казались
глубокими и темными.
Все это сплеталось
и звенело на фоне того особенного
глубокого и расширяющего сердце ощущения, которое вызывается в душе таинственным говором природы
и которому так трудно подыскать настоящее определение…
— Теперь ничего подобного не бывает, — резко сказал Петр, подъехавший тоже к экипажу. Подняв брови
и насторожившись к топоту соседних лошадей, он заставил свою лошадь идти рядом с коляской… Его лицо было бледнее обыкновенного, выдавая
глубокое внутреннее волнение… — Теперь
все это уже исчезло, — повторил он.
Все притихли. Высокий ветер, чистый
и свободный от испарений земли, тянулся в пролеты, шевеля веревки,
и, заходя в самые колокола, вызывал по временам протяжные отголоски. Они тихо шумели
глубоким металлическим шумом, за которым ухо ловило что-то еще, точно отдаленную невнятную музыку или
глубокие вздохи меди. От
всей расстилавшейся внизу картины веяло тихим спокойствием
и глубоким миром.
Пришла зима. Выпал
глубокий снег
и покрыл дороги, поля, деревни. Усадьба стояла
вся белая, на деревьях лежали пушистые хлопья, точно сад опять распустился белыми листьями… В большом камине потрескивал огонь, каждый входящий со двора вносил с собою свежесть
и запах мягкого снега…
И инструмент зазвенел ровнее. Начавшись высоко, оживленно
и ярко, звуки становились
все глубже и мягче. Так звонит набор колокольцев под дугой русской тройки, удаляющейся по пыльной дороге в вечернюю безвестную даль, тихо, ровно, без громких взмахов,
все тише
и тише, пока последние ноты не замрут в молчании спокойных полей.
— Это верно. Мы ждем, когда из-за туч проглянет опять эта
глубокая синева. Гроза пройдет, а небо над нею останется
все то же; мы это знаем
и потому спокойно переживаем грозу. Так вот, небо сине… Море тоже сине, когда спокойно. У твоей матери синие глаза. У Эвелины тоже.
Когда Вронский опять навел в ту сторону бинокль, он заметил, что княжна Варвара особенно красна, неестественно смеется и беспрестанно оглядывается на соседнюю ложу; Анна же, сложив веер и постукивая им по красному бархату, приглядывается куда-то, но не видит и, очевидно, не хочет видеть того, что происходит в соседней ложе. На лице Яшвина было то выражение, которое бывало на нем, когда он проигрывал. Он насупившись засовывал
всё глубже и глубже в рот свой левый ус и косился на ту же соседнюю ложу.
Петух на высокой готической колокольне блестел бледным золотом; таким же золотом переливались струйки по черному глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сонливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса, а воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле
все глубже и глубже дышала, и слово:
В таком положении стояло дело, когда наступил конец скитаниям за полком. Разлад между отцом и сыном становился
все глубже и глубже. Старик и прежде мало давал сыну денег, а под конец и вовсе прекратил всякую денежную помощь, ссылаясь на недостатки. Сыну, собственно говоря, не было особенной нужды в этой помощи, потому что ротное хозяйство не только с избытком обеспечивало его существование, но и давало возможность делать сбережения. Но он был жаден и негодовал на отца.
Неточные совпадения
И началась тут промеж глуповцев радость
и бодренье великое.
Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец
и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов
и окопали пожарище со стороны города
глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Он чувствовал, что он
глубже, чем когда-нибудь, вникал теперь в это усложнение
и что в голове его нарождалась — он без самообольщения мог сказать — капитальная мысль, долженствующая распутать
всё это дело, возвысить его в служебной карьере, уронить его врагов
и потому принести величайшую пользу государству.
Грушницкий не вынес этого удара; как
все мальчики, он имеет претензию быть стариком; он думает, что на его лице
глубокие следы страстей заменяют отпечаток лет. Он на меня бросил бешеный взгляд, топнул ногою
и отошел прочь.
Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин,
и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на
все чувства какое-то сладкое томление; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие в их
глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным дождем.
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки
и удивительно чувствует
все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит
и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым
и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так
и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.