Неточные совпадения
Пожалуйте. Оспа пристала, да какая! Так отхлестала бедных малюток и так изуродовала, что страшно было смотреть на них. Маменька когда увидели сих детей своих, то, вздохнувши тяжело, покачали
головою и сказали:"А что мне в таких детях? Хоть брось их! Вот уже трех моих рождений выкидываю
из моего сердца, хотя и они кровь моя. Как их любить наравне с
прочими детьми! Пропали только мои труды и болезни!"И маменька навсегда сдержали слово: Павлусю, Юрочку и Любочку они никогда не любили за их безобразие.
Отпустивши
прочих детей, маменька удерживали меня при себе и тут доставали
из шкафика особую, приготовленную отлично, порцию блинов или пирогов с изобилием масла, сметаны и тому подобных славностей."Покушай, душко-Трушко (Трофимушка), — приговаривали маменька, гладя меня по
голове: — старшие больше едят, и тебе мало достается".
Неточные совпадения
— Ну — пойдем, — предложила Марина. Самгин отрицательно качнул
головою, но она взяла его под руку и повела
прочь.
Из биллиардной выскочил, отирая руки платком, высокий, тонконогий офицер, — он побежал к буфету такими мелкими шагами, что Марина заметила:
Он даже усмехнулся, так что бакенбарды поднялись в сторону, и покачал
головой. Обломов не поленился, написал, что взять с собой и что оставить дома. Мебель и
прочие вещи поручено Тарантьеву отвезти на квартиру к куме, на Выборгскую сторону, запереть их в трех комнатах и хранить до возвращения из-за границы.
Все
прочее вылетело опять
из головы: бабушкины гости, Марк, Леонтий, окружающая идиллия — пропали
из глаз. Одна Вера стояла на пьедестале, освещаемая блеском солнца и сияющая в мраморном равнодушии, повелительным жестом запрещающая ему приближаться, и он закрывал глаза перед ней, клонил
голову и мысленно говорил:
Мы дошли до китайского квартала, который начинается тотчас после европейского. Он состоит
из огромного ряда лавок с жильем вверху, как и в Сингапуре. Лавки небольшие, с материями, посудой, чаем, фруктами. Тут же помещаются ремесленники, портные, сапожники, кузнецы и
прочие. У дверей сверху до полу висят вывески: узенькие, в четверть аршина, лоскутки бумаги с китайскими буквами. Продавцы, все решительно
голые, сидят на прилавках, сложа ноги под себя.
Немногие встречные и, между
прочим, один доктор или бонз, с бритой
головой, в халате
из травяного холста, торопливо шли мимо, а если мы пристально вглядывались в них, они, с выражением величайшей покорности, а больше, кажется, страха, кланялись почти до земли и спешили дальше.