Неточные совпадения
— Да полно, mon cher! что за патриотизм, когда дело идет о веселье? Я не менее твоего
люблю наше отечество и готов за него драться до последней капли крови, а если заберет зевота, так прошу не погневаться, не останусь ни в Москве, ни в Петербурге, а
махну прямехонько в Париж, и даже с условием: не просыпаться ни раза дорогою, а особливо проезжая через ученую Германию.
Федя. А оттого говорю, что никогда не было в ней того, чтоб она в душу мне влезла, как Маша. Ну, да не про то. Она беременная, кормящая, а я пропаду и вернусь пьяный. Разумеется, за это самое все меньше и меньше любил ее. Да, да (приходит в восторг), вот сейчас пришло в голову: оттого-то я
люблю Машу, что я ей добро сделал, а не зло. Оттого люблю. А ту мучал за то… не то что не люблю… Да нет, просто не люблю. Ревновал — да, но и то прошло.
Зная понаслышке, из разговоров с товарищами, о чувстве любви между мужчиной и женщиной, Костя понял, что он
любит Машу, к тому времени уже ставшей Марьей Осиповной, именно этой любовью.
Неточные совпадения
Серпуховской уже давно
махнул рукой на служебную деятельность Вронского, но
любил его попрежнему и теперь был с ним особенно любезен.
Нет, братцы, так
любить, как русская душа, —
любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе, а… — сказал Тарас, и
махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: — Нет, так
любить никто не может!
Оба, наконец, вышли. Трудно было Дуне, но она
любила его! Она пошла, но, отойдя шагов пятьдесят, обернулась еще раз взглянуть на него. Его еще было видно. Но, дойдя до угла, обернулся и он; в последний раз они встретились взглядами; но, заметив, что она на него смотрит, он нетерпеливо и даже с досадой
махнул рукой, чтоб она шла, а сам круто повернул за угол.
— Эх, Анна Сергеевна, станемте говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о будущем. Старая шутка смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство, и фюить!(Он слабо
махнул рукой.) Ну, что ж мне вам сказать… я
любил вас! это и прежде не имело никакого смысла, а теперь подавно. Любовь — форма, а моя собственная форма уже разлагается. Скажу я лучше, что какая вы славная! И теперь вот вы стоите, такая красивая…
— Ну да, я — преувеличенный! — согласился Депсамес,
махнув на Брагина рукой. — Пусть будет так! Но я вам говорю, что мыши
любят русскую литературу больше, чем вы. А вы
любите пожары, ледоходы, вьюги, вы бежите на каждую улицу, где есть скандал. Это — неверно? Это — верно! Вам нужно, чтобы жить, какое-нибудь смутное время. Вы — самый страшный народ на земле…