Неточные совпадения
—
Ну,
ну, хорошо, хорошо! Я ведь так, спроста говорю. Генерал не генерал, а пойдемте-ка ужинать. Ах ты чувствительная! — прибавил он, потрепав свою Наташу по раскрасневшейся щечке, что любил делать при всяком удобном случае, — я,
вот видишь ли, Ваня, любя говорил.
Ну, хоть и не генерал (далеко до генерала!), а все-таки известное лицо, сочинитель!
Ну, положим, хоть и писатель; а я
вот что хотел сказать: камергером, конечно, не сделают за то, что роман сочинил; об этом и думать нечего; а все-таки можно в люди пройти;
ну сделаться каким-нибудь там атташе.
— А
вот что я скажу тебе, Ваня, — решил старик, надумавшись, — я и сам это видел, заметил и, признаюсь, даже обрадовался, что ты и Наташа…
ну, да чего тут!
Ты, положим, талант, даже замечательный талант…
ну, не гений, как об тебе там сперва прокричали, а так, просто талант (я еще
вот сегодня читал на тебя эту критику в «Трутне»; слишком уж там тебя худо третируют:
ну да ведь это что ж за газета!).
—
Ну да; сходи; а к тому ж и пройдешься, — прибавил старик, тоже с беспокойством всматриваясь в лицо дочери, — мать правду говорит.
Вот Ваня тебя и проводит.
—
Ну что, Ваня, что? — заговорил он. — Куда шел? А я
вот, брат, вышел; дела. Здоров ли?
— Ты ведь говорил, Ваня, что он был человек хороший, великодушный, симпатичный, с чувством, с сердцем.
Ну, так
вот они все таковы, люди-то с сердцем, симпатичные-то твои! Только и умеют, что сирот размножать! Гм… да и умирать-то, я думаю, ему было весело!.. Э-э-эх! Уехал бы куда-нибудь отсюда, хоть в Сибирь!.. Что ты, девочка? — спросил он вдруг, увидев на тротуаре ребенка, просившего милостыню.
Я-то
вот через Матрену много узнаю, а та через Агашу, а Агаша-то крестница Марьи Васильевны, что у князя в доме проживает…
ну, да ведь ты сам знаешь.
Ну, так
вот что тут: денежки, миллионы, а то что — очаровательная!
Ну,
вот я и рада, что хоть про медальон-то он не знает и не заметил; только хвать вчера утром, а медальона и нет, только шнурочек болтается, перетерся, должно быть, а я и обронила.
— Несут, батюшка, несут;
ну,
вот и принесли, — захлопотала Анна Андреевна.
—
Ну,
вот по крайней мере, хоть ты, Иван, дело говоришь. Я так и думал. Брошу все и уеду.
—
Ну,
вот уж и не ожидала! — вскрикнула Анна Андреевна, всплеснув руками, — и ты, Ваня, туда же! Уж от тебя-то, Иван Петрович, не ожидала… Кажется, кроме ласки, вы от нас ничего не видали, а теперь…
Ну, так
вот, после этого письма, как только отец приехал, пошли мои муки.
—
Ну, так
вот — что мне делать, думаю? — продолжал Алеша, —
ну как против него пойти?
А наконец (почему же не сказать откровенно!),
вот что, Наташа, да и вы тоже, Иван Петрович, я, может быть, действительно иногда очень, очень нерассудителен;
ну, да, положим даже (ведь иногда и это бывало), просто глуп.
—
Ну, и хорошо;
ну, так
вот и дайте мне досказать.
—
Ну, да
вот вы все меня перебиваете.
—
Ну, так на это я, брат,
вот что скажу: пить лучше!
—
Вот видишь, старый приятель, наведывайся сколько хочешь. Сказки я умею рассказывать, но ведь до известных пределов, — понимаешь? Не то кредит и честь потеряешь, деловую то есть,
ну и так далее.
—
Ну,
вот дуру нашел. Вы его, пожалуйста, не слушайте, все смеется надо мной. Какие они генералы?
— Не пренебрегай этим, Ваня, голубчик, не пренебрегай! Сегодня никуда не ходи. Анне Андреевне так и скажу, в каком ты положении. Не надо ли доктора? Завтра навещу тебя; по крайней мере всеми силами постараюсь, если только сам буду ноги таскать. А теперь лег бы ты…
Ну, прощай. Прощай, девочка; отворотилась! Слушай, друг мой!
Вот еще пять рублей; это девочке. Ты, впрочем, ей не говори, что я дал, а так, просто истрать на нее,
ну там башмачонки какие-нибудь, белье… мало ль что понадобится! Прощай, друг мой…
—
Вот и я! — дружески и весело заговорил князь, — только несколько часов как воротился. Все это время вы не выходили из моего ума (он нежно поцеловал ее руку), — и сколько, сколько я передумал о вас! Сколько выдумал вам сказать, передать…
Ну, да мы наговоримся! Во-первых, мой ветрогон, которого, я вижу, еще здесь нет…
— Знаю, знаю, что ты скажешь, — перебил Алеша: — «Если мог быть у Кати, то у тебя должно быть вдвое причин быть здесь». Совершенно с тобой согласен и даже прибавлю от себя: не вдвое причин, а в миллион больше причин! Но, во-первых, бывают же странные, неожиданные события в жизни, которые все перемешивают и ставят вверх дном.
Ну,
вот и со мной случились такие события. Говорю же я, что в эти дни я совершенно изменился, весь до конца ногтей; стало быть, были же важные обстоятельства!
— А она…
ну,
вот и они-то… девушка и старичок, — шептала она, продолжая как-то усиленнее пощипывать меня за рукав, — что ж, они будут жить вместе? И не будут бедные?
—
Ну,
вот…
Вот!
Вот как это! У, какие!.. Я и читать теперь не хочу!
— Боже, в какое положение вы сами себя ставите! И какие вы мнительные, как вы следите друг за другом! Да просто объясниться,
ну и кончено.
Вот через это-то положение он, может быть, и действительно соскучится.
—
Ну и ступай, — отвечала Наташа, улыбаясь, — и
вот что, друг мой, я сама хотела бы очень познакомиться с Катей. Как бы это устроить?
—
Ну,
вот уж! Я так и знала! — воскликнула, закрасневшись, Александра Семеновна, но нисколько не потеряв своего довольного вида. — Гостя прилично принять нельзя: тотчас я виновата!
—
Ну, так и есть! — вскричала она, всплеснув руками. — Чай ханский, по шести целковых, третьего дня купец подарил, а он его с коньяком хочет пить. Не слушайте, Иван Петрович,
вот я вам сейчас налью… увидите, сами увидите, какой чай!
— Князь! — вскричал Маслобоев, — этот князь, брат, такая шельма, такой плут…
ну! Я, брат,
вот что тебе скажу: я хоть и сам плут, но из одного целомудрия не захотел бы быть в его коже! Но довольно; молчок! Только это одно об нем и могу сказать.
Ну,
вот, например, расскажу тебе одно его дельце, разумеется без мест, без городов, без лиц, то есть без календарской точности.
Ну-с, вот-с князь девицу-то сманил, да и увез от отца, да по настоянию князя девица захватила с собой и кой-какие документики.
Ну,
вот хоть бы эта мать: отделалась гордым презрением и хоть оставила у себя документ, но ведь князь знал, что она скорее повесится, чем употребит его в дело:
ну, и был покоен до времени.
— А,
вот что!
Ну, это не так удивительно… если она с припадками.
— Мало ли о чем, — отвечала она серьезно. —
Вот хоть бы о том, правду ли он рассказывает про Наталью Николаевну, что она не оскорбляется, когда он ее в такое время оставляет одну?
Ну, можно ли так поступать, как он?
Ну, зачем ты теперь здесь, скажи, пожалуйста?
—
Ну,
вот видите. А можете ли изъяснить, за что его любите?
— Разумеется, Алеша, и сам со слезами рассказывал: это было ведь хорошо с его стороны, и мне очень понравилось. Мне кажется, он вас больше любит, чем вы его, Иван Петрович.
Вот эдакими-то вещами он мне и нравится.
Ну, а во-вторых, я потому с вами так прямо говорю, как сама с собою, что вы очень умный человек и много можете мне дать советов и научить меня.
—
Ну,
вот видите,
ну хоть бы этот миллион, уж они так болтают о нем, что уж и несносно становится. Я, конечно, с радостию пожертвую на все полезное, к чему ведь такие огромные деньги, не правда ли? Но ведь когда еще я его пожертвую; а они уж там теперь делят, рассуждают, кричат, спорят: куда лучше употребить его, даже ссорятся из-за этого, — так что уж это и странно. Слишком торопятся. Но все-таки они такие искренние и… умные. Учатся. Это все же лучше, чем как другие живут. Ведь так?
—
Вот видите, мой милый Иван Петрович, я ведь очень хорошо понимаю, что навязываться на дружбу неприлично. Ведь не все же мы грубы и наглы с вами, как вы о нас воображаете;
ну, я тоже очень хорошо понимаю, что вы сидите здесь со мной не из расположения ко мне, а оттого, что я обещался с вами поговорить. Не правда ли?
— Вы опять горячитесь!
Ну, хорошо… переменю, переменю! Только
вот что хочу спросить у вас, мой добрый друг: очень вы ее уважаете?
—
Вот что, молодой мой друг, — начал он, серьезно смотря на меня, — нам с вами эдак продолжать нельзя, а потому лучше уговоримся. Я, видите ли, намерен был вам кое-что высказать,
ну, а вы уж должны быть так любезны, чтобы согласиться выслушать, что бы я ни сказал. Я желаю говорить, как хочу и как мне нравится, да по-настоящему так и надо.
Ну, так как же, молодой мой друг, будете вы терпеливы?
Ну, так вот-с я и волочился.
Ну так когда он сходил с ума, то
вот что выдумал для своего удовольствия: он раздевался у себя дома, совершенно, как Адам, оставлял на себе одну обувь, накидывал на себя широкий плащ до пят, закатывался в него и с важной, величественной миной выходил на улицу.
— Так, стало быть, он и обедать к нам теперь не придет!.. Ах, боже мой! И один-то он, бедный, один.
Ну, так покажем же мы теперь ему наше радушие.
Вот случай выдался, так и не надо его упускать.
— Все-то у нас есть, — говорила она мне, скоро и хлопотливо выговаривая каждое слово, как будто куда-то торопясь, —
ну, а
вот вы живете по-холостому.
— А! А я писаря моего искал, Астафьева; на тот дом указали… да ошибся…
Ну, так
вот я тебе про дело-то говорил: в сенате решили… — и т. д., и т. д.
— Что вы! Куды мне!.. голубчик вы мой! — прибавила она, дрожавшей рукой взяв руку Наташи, и обе опять примолкли, всматриваясь друг в друга. —
Вот что, мой ангел, — прервала Катя, — нам всего полчаса быть вместе; madame Albert [мадам Альбер (франц.)] и на это едва согласилась, а нам много надо переговорить… Я хочу… я должна…
ну я вас просто спрошу: очень вы любите Алешу?
—
Ну, так
вот как ты сделай, — сказала, вдруг оживляясь, Наташа, — ведь графиня останется хоть сколько-нибудь в Москве?