Неточные совпадения
Почему именно все они должны
смотреть на мой приезд, как уверяет
дядя, враждебно?
— Она, брат, иногда заговаривается, — шепнул мне
дядя, тоже отчасти потерявшийся, — но это ничего, она это так; это от доброго сердца. Ты, главное,
на сердце
смотри.
Обноскин громко захохотал, опрокинувшись
на спинку кресла; его маменька улыбнулась; как-то особенно гадко захихикала и девица Перепелицына, захохотала и Татьяна Ивановна, не зная чему, и даже забила в ладоши, — словом, я видел ясно, что
дядю в его же доме считали ровно ни во что. Сашенька, злобно сверкая глазками, пристально
смотрела на Обноскина. Гувернантка покраснела и потупилась.
Дядя удивился.
— Это она всегда, как рассердится, возьмет, да и бросит что-нибудь
на пол, — шептал мне сконфуженный
дядя. — Но это только — когда рассердится… Ты, брат, не
смотри, не замечай, гляди в сторону… Зачем ты об Коровкине-то заговорил?..
Но я и без того
смотрел в сторону: в эту минуту я встретил взгляд гувернантки, и мне показалось, что в этом взгляде
на меня был какой-то упрек, что-то даже презрительное; румянец негодования ярко запылал
на ее бледных щеках. Я понял ее взгляд и догадался, что малодушным и гадким желанием моим сделать
дядю смешным, чтоб хоть немного снять смешного с себя, я не очень выиграл в расположении этой девицы. Не могу выразить, как мне стало стыдно!
— Да ты б объяснил ему, Евграф Ларионыч, ты б рассказал, — проговорил, наконец,
дядя,
смотря на старика с тоской и упреком.
Я думаю, если б бомба упала среди комнаты, то это не так бы изумило и испугало всех, как это открытое восстание — и кого же? — девочки, которой даже и говорить не позволялось громко в бабушкином присутствии. Генеральша, немая от изумления и от бешенства, привстала, выпрямилась и
смотрела на дерзкую внучку свою, не веря глазам.
Дядя обмер от ужаса.
— Именно, именно, именно! высокая эпоха! Фрол Силыч, благодетельный человек! Помню, читал; еще выкупил двух девок, а потом
смотрел на него и плакал. Возвышенная черта, — поддакнул
дядя, сияя от удовольствия.
— Эх, брат Григорий, говорил я тебе, — продолжал
дядя, с укоризною
посмотрев на Видоплясова, — сложили они, видишь, Сергей, какую-то пакость в рифму
на его фамилию. Он ко мне, жалуется, просит, нельзя ли как-нибудь переменить его фамилию, и что он давно уж страдал от неблагозвучия…
— Поцеловали! в саду! — вскричал я,
смотря в изумлении
на дядю.
Дядя смотрел на меня неподвижно.
— Обноскин-то, Обноскин-то… — говорил
дядя, пристально
смотря на меня, как будто желая сказать мне вместе с тем и что-то другое, — кто бы мог ожидать!
Некоторое время мы все молчали.
Дядя значительно
посматривал на меня, но говорить со мной при всех не хотел. Он часто задумывался; потом, как будто пробуждаясь, вздрагивал и в волнении осматривался кругом. Мизинчиков был, по-видимому, спокоен, курил сигару и
смотрел с достоинством несправедливо обиженного человека. Зато Бахчеев горячился за всех. Он ворчал себе под нос, глядел
на всех и
на все с решительным негодованием, краснел, пыхтел, беспрерывно плевал нá сторону и никак не мог успокоиться.
Усевшись напротив Татьяны Ивановны, он стал точно сам не свой; он не мог
смотреть равнодушно; ворочался
на своем месте, краснел как рак и страшно вращал глазами; особенно когда
дядя начинал утешать Татьяну Ивановну, толстяк решительно выходил из себя и ворчал, как бульдог, которого дразнят.
— Как! что? Что это за молоко? — вскричал
дядя,
смотря на меня в изумлении.
— А! шуточные! — вскричал
дядя с просиявшим лицом. — Комические, то есть! То-то я
смотрю… Именно, именно, шуточные! И пресмешно, чрезвычайно смешно:
на молоке всю армию поморил, по обету какому-то! Очень надо было давать такие обеты! Очень остроумно — не правда ль, Фома? Это, видите, маменька, такие комические стихи, которые иногда пишут сочинители, — не правда ли, Сергей, ведь пишут? Чрезвычайно смешно! Ну, ну, Илюша, что ж дальше?
Снова раздалось ядовитое хихиканье Фомы Фомича.
Дядя с беспокойством
посмотрел на него и приметно сконфузился.
— Ну, так и я готов! — сказал Фома и медленно приподнялся с кресла.
Дядя в изумлении
смотрел на него. Генеральша вскочила с места и с беспокойством озиралась кругом.
Но
дядя не в состоянии был отвечать: он
смотрел на Фому испуганный и уничтоженный, раскрыв рот, с выкатившимися глазами.
— Настасья Евграфовна! неужели это последнее ваше слово? — проговорил
дядя,
смотря на нее с невыразимым отчаянием. — Скажите одно только слово — и я жертвую вам всем!..
— Малаги? навряд ли у нас и есть! — сказал
дядя, с беспокойством
смотря на Прасковью Ильиничну.
— Фома, Фома!.. ты, впрочем, не очень распространяйся, Фома! — вскричал
дядя, с беспокойством
смотря на страдальческое выражение в лице Настеньки.
Дядя молчал, склонив голову: красноречие Фомы, видимо, одержало верх над всеми его возражениями, и он уже сознавал себя полным преступником. Генеральша и ее общество молча и с благоговением слушали Фому, а Перепелицына с злобным торжеством
смотрела на бедную Настеньку.
Генеральша немедленно приняла вид оскорбленного достоинства. Фома, сидя в кресле, иронически обмеривал взглядом эксцентрического гостя. Бахчеев
смотрел на него с недоумением, сквозь которое проглядывало, однако, некоторое сочувствие. Смущение же
дяди было невероятное; он всею душою страдал за Коровкина.
Нужно же, чтоб до такой степени ломался, рисовался человек, выдерживал целые часы добровольной муки — и единственно для того, чтоб сказать потом: «
Смотрите на меня, я и чувствую-то краше, чем вы!» Наконец Фома Фомич проклял
дядю «за ежечасные обиды и непочтительность» и переехал жить к господину Бахчееву.
Неточные совпадения
И чтобы не осуждать того отца, с которым он жил и от которого зависел и, главное, не предаваться чувствительности, которую он считал столь унизительною, Сережа старался не
смотреть на этого
дядю, приехавшего нарушать его спокойствие, и не думать про то, что он напоминал.
— Извини, брат! Ну, уморил. Да я бы пятьсот тысяч дал за то только, чтобы
посмотреть на твоего
дядю в то время, как ты поднесешь ему купчую
на мертвые души. Да что, он слишком стар? Сколько ему лет?
Борис. Я один раз только и был у них с
дядей. А то в церкви вижу,
на бульваре встречаемся. Ах, Кудряш, как она молится, кабы ты
посмотрел! Какая у ней
на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится.
Базаров вернулся, сел за стол и начал поспешно пить чай. Оба брата молча глядели
на него, а Аркадий украдкой
посматривал то
на отца, то
на дядю.
Клим искоса взглянул
на мать, сидевшую у окна; хотелось спросить: почему не подают завтрак? Но мать
смотрела в окно. Тогда, опасаясь сконфузиться, он сообщил
дяде, что во флигеле живет писатель, который может рассказать о толстовцах и обо всем лучше, чем он, он же так занят науками, что…