Аркадий с сожалением
посмотрел на дядю, и Николай Петрович украдкой пожал плечом. Сам Павел Петрович почувствовал, что сострил неудачно, и заговорил о хозяйстве и о новом управляющем, который накануне приходил к нему жаловаться, что работник Фома «дибоширничает» и от рук отбился. «Такой уж он Езоп, — сказал он между прочим, — всюду протестовал себя [Протестовал себя — зарекомендовал, показал себя.] дурным человеком; поживет и с глупостью отойдет».
Дядя смотрит на матушку в упор таким загадочным взором, что ей кажется, что вот-вот он с нее снимет последнюю рубашку. В уме ее мелькает предсказание отца, что Гришка не только стариков капитал слопает, но всю семью разорит. Припомнивши эту угрозу, она опускает глаза и старается не
смотреть на дядю.
Неточные совпадения
И чтобы не осуждать того отца, с которым он жил и от которого зависел и, главное, не предаваться чувствительности, которую он считал столь унизительною, Сережа старался не
смотреть на этого
дядю, приехавшего нарушать его спокойствие, и не думать про то, что он напоминал.
— Извини, брат! Ну, уморил. Да я бы пятьсот тысяч дал за то только, чтобы
посмотреть на твоего
дядю в то время, как ты поднесешь ему купчую
на мертвые души. Да что, он слишком стар? Сколько ему лет?
Базаров вернулся, сел за стол и начал поспешно пить чай. Оба брата молча глядели
на него, а Аркадий украдкой
посматривал то
на отца, то
на дядю.
Клим искоса взглянул
на мать, сидевшую у окна; хотелось спросить: почему не подают завтрак? Но мать
смотрела в окно. Тогда, опасаясь сконфузиться, он сообщил
дяде, что во флигеле живет писатель, который может рассказать о толстовцах и обо всем лучше, чем он, он же так занят науками, что…
Климу хотелось уйти, но он находил, что было бы неловко оставить
дядю. Он сидел в углу у печки, наблюдая, как жена писателя ходит вокруг стола, расставляя бесшумно чайную посуду и
посматривая на гостя испуганными глазами. Она даже вздрогнула, когда
дядя Яков сказал: