Неточные совпадения
И хотя я
и сам понимаю, что когда она
и вихры мои дерет, то дерет их
не иначе как от жалости сердца (ибо, повторяю без смущения, она дерет мне вихры, молодой человек, — подтвердил он с сугубым достоинством,
услышав опять хихиканье), но, боже, что, если б она
хотя один раз…
«Я, конечно, говорит, Семен Захарыч, помня ваши заслуги,
и хотя вы
и придерживались этой легкомысленной слабости, но как уж вы теперь обещаетесь,
и что сверх того без вас у нас худо пошло (
слышите,
слышите!), то
и надеюсь, говорит, теперь на ваше благородное слово», то есть все это, я вам скажу, взяла да
и выдумала,
и не то чтоб из легкомыслия, для одной похвальбы-с!
— Я
не знаю этого, — сухо ответила Дуня, — я
слышала только какую-то очень странную историю, что этот Филипп был какой-то ипохондрик, какой-то домашний философ, люди говорили, «зачитался»,
и что удавился он более от насмешек, а
не от побой господина Свидригайлова. А он при мне хорошо обходился с людьми,
и люди его даже любили,
хотя и действительно тоже винили его в смерти Филиппа.
—
Не язвите меня! Я
не хочу!.. Говорю вам, что
не хочу!..
Не могу
и не хочу!..
Слышите!
Слышите! — крикнул он, стукнув опять кулаком по столу.
—
Не хочу я вашей дружбы
и плюю на нее!
Слышите ли?
И вот же: беру фуражку
и иду. Ну-тка, что теперь скажешь, коли намерен арестовать?
— Я все
слышал и все видел, — сказал он, особенно упирая на последнее слово. — Это благородно, то есть я
хотел сказать, гуманно! Вы желали избегнуть благодарности, я видел!
И хотя, признаюсь вам, я
не могу сочувствовать, по принципу, частной благотворительности, потому что она
не только
не искореняет зла радикально, но даже питает его еще более, тем
не менее
не могу
не признаться, что смотрел на ваш поступок с удовольствием, — да, да, мне это нравится.
— Она вам тетка еще бог знает какая: с мужниной стороны… Нет, Софья Ивановна, я
и слышать не хочу, это выходит: вы мне хотите нанесть такое оскорбленье… Видно, я вам наскучила уже, видно, вы хотите прекратить со мною всякое знакомство.
Вот я думал бежать от русской зимы и прожить два лета, а приходится, кажется, испытать четыре осени: русскую, которую уже пережил, английскую переживаю, в тропики придем в тамошнюю осень. А бестолочь какая: празднуешь два Рождества, русское и английское, два Новые года, два Крещенья. В английское Рождество была крайняя нужда в работе — своих рук недоставало: англичане
и слышать не хотят о работе в праздник. В наше Рождество англичане пришли, да совестно было заставлять работать своих.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе
и сейчас! Вот тебе ничего
и не узнали! А все проклятое кокетство;
услышала, что почтмейстер здесь,
и давай пред зеркалом жеманиться:
и с той стороны,
и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
А вы — стоять на крыльце,
и ни с места!
И никого
не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть
и не с просьбою, да похож на такого человека, что
хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо
и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)
Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Скотинин. Да коль доказывать, что ученье вздор, так возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто от него
и не слыхивал, ни он ни от кого
слышать не хотел; а какова была голоушка!
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной стороне подлый донос
и обман; другие ― мальчишество
и неуважение к авторитетам. Левин,
хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже в свою бытность в Москве
слышал и говорил об этом деле
и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие в разговоре, продолжавшемся
и на улице, пока все трое дошли до здания Старого Университета.
Как ни старался потом Левин успокоить брата, Николай ничего
не хотел слышать, говорил, что гораздо лучше разъехаться,
и Константин видел, что просто брату невыносима стала жизнь.