Неточные совпадения
И он прав: ничего нет глупее, как называться Долгоруким,
не будучи князем. Эту глупость я таскаю
на себе без вины. Впоследствии, когда я стал уже очень
сердиться, то
на вопрос: ты князь? всегда отвечал...
Но так как о деньгах
не заговаривалось, то я, естественно,
рассердился на мою глупость и, как теперь помню, в досаде
на какой-то слишком уж веселый вопрос его, изложил ему мои взгляды
на женщин залпом и с чрезвычайным азартом.
Вы плюнули
на меня, а я торжествую; если бы вы в самом деле плюнули мне в лицо настоящим плевком, то, право, я, может быть,
не рассердился, потому что вы — моя жертва, моя, а
не его.
Так болтая и чуть
не захлебываясь от моей радостной болтовни, я вытащил чемодан и отправился с ним
на квартиру. Мне, главное, ужасно нравилось то, что Версилов так несомненно
на меня давеча
сердился, говорить и глядеть
не хотел. Перевезя чемодан, я тотчас же полетел к моему старику князю. Признаюсь, эти два дня мне было без него даже немножко тяжело. Да и про Версилова он наверно уже слышал.
Теперь должно все решиться, все объясниться, такое время пришло; но постойте еще немного,
не говорите, узнайте, как я смотрю сам
на все это, именно сейчас, в теперешнюю минуту; прямо говорю: если это и так было, то я
не рассержусь… то есть я хотел сказать —
не обижусь, потому что это так естественно, я ведь понимаю.
— Ну и слава Богу! — сказала мама, испугавшись тому, что он шептал мне
на ухо, — а то я было подумала… Ты, Аркаша,
на нас
не сердись; умные-то люди и без нас с тобой будут, а вот кто тебя любить-то станет, коли нас друг у дружки
не будет?
К удивлению моему, они
на меня
не сердились; мама по крайней мере мне улыбнулась.
Но она совершенно доверчиво обнимала меня, нисколько
не боясь, что я
рассержусь, несмотря
на то что сейчас же пред сим так боязливо и раболепно мне улыбалась.
— Верю, верю, полковник, верю без счету; только, пожалуйста, так
на меня
не кричите и
не сердитесь, — и я сгреб кучку его золота рукой.
— Мне хочется всех простить, и я давно уже ни
на кого
не сержусь.
Хвалит пустыню с восторгом, но ни в пустыню, ни в монастырь ни за что
не пойдет, потому что в высшей степени «бродяга», как мило назвал его Александр Семенович,
на которого ты напрасно, мимоходом сказать,
сердишься.
— Позвольте, Ламберт; я прямо требую от вас сейчас же десять рублей, —
рассердился вдруг мальчик, так что даже весь покраснел и оттого стал почти вдвое лучше, — и
не смейте никогда говорить глупостей, как сейчас Долгорукому. Я требую десять рублей, чтоб сейчас отдать рубль Долгорукому, а
на остальные куплю Андрееву тотчас шляпу — вот сами увидите.
«
На сумасшедших
не сердятся, — мелькнуло у меня вдруг в голове, — а Татьяна озверела
на него от злости; значит, он — вовсе
не сумасшедший…» О, мне все казалось, что это была аллегория и что ему непременно хотелось с чем-то покончить, как с этим образом, и показать это нам, маме, всем. Но и «двойник» был тоже несомненно подле него; в этом
не было никакого сомнения…
— Ну, вот и ты! — начала она, запинаясь от радости. —
Не сердись на меня, Родя, что я тебя так глупо встречаю, со слезами: это я смеюсь, а не плачу. Ты думаешь, я плачу? Нет, это я радуюсь, а уж у меня глупая привычка такая: слезы текут. Это у меня со смерти твоего отца, от всего плачу. Садись, голубчик, устал, должно быть, вижу. Ах, как ты испачкался.
Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо
на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин
не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а
не то, мол, барин
сердится. Стой, еще письмо
не готово.
Хлестаков (продолжая удерживать ее).Из любви, право из любви. Я так только, пошутил, Марья Антоновна,
не сердитесь! Я готов
на коленках у вас просить прощения. (Падает
на колени.)Простите же, простите! Вы видите, я
на коленях.
— // Я
не сержусь на глупого, // Я сам над ним смеюсь!» // «Какой ты добрый!» — молвила // Сноха черноволосая // И старика погладила // По белой голове.
Стародум. От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо
на тебя
рассердятся, либо тебя рассердят. Я
не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.
Она решила, что малую часть приданого она приготовит всю теперь, большое же вышлет после, и очень
сердилась на Левина за то, что он никак
не мог серьезно ответить ей, согласен ли он
на это или нет.