Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел
до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности не стоит).
Неточные совпадения
Появившись, она проводила со мною весь тот день, ревизовала мое белье, платье, разъезжала со мной на Кузнецкий и в город, покупала мне необходимые вещи, устроивала, одним словом, все мое приданое
до последнего сундучка и перочинного ножика; при
этом все
время шипела на меня, бранила меня, корила меня, экзаменовала меня, представляла мне в пример других фантастических каких-то мальчиков, ее знакомых и родственников, которые будто бы все были лучше меня, и, право, даже щипала меня, а толкала положительно, даже несколько раз, и больно.
Утверждали (Андроников, говорят, слышал от самой Катерины Николавны), что, напротив, Версилов, прежде еще, то есть
до начала чувств молодой девицы, предлагал свою любовь Катерине Николавне; что та, бывшая его другом, даже экзальтированная им некоторое
время, но постоянно ему не верившая и противоречившая, встретила
это объяснение Версилова с чрезвычайною ненавистью и ядовито осмеяла его.
Но, взамен того, мне известно как пять моих пальцев, что все
эти биржи и банкирства я узнаю и изучу в свое
время, как никто другой, и что наука
эта явится совершенно просто, потому только, что
до этого дойдет дело.
— Мама, а не помните ли вы, как вы были в деревне, где я рос, кажется,
до шести — или семилетнего моего возраста, и, главное, были ли вы в
этой деревне в самом деле когда-нибудь, или мне только как во сне мерещится, что я вас в первый раз там увидел? Я вас давно уже хотел об
этом спросить, да откладывал; теперь
время пришло.
А назавтра поутру, еще с восьми часов, вы изволили отправиться в Серпухов: вы тогда только что продали ваше тульское имение, для расплаты с кредиторами, но все-таки у вас оставался в руках аппетитный куш, вот почему вы и в Москву тогда пожаловали, в которую не могли
до того
времени заглянуть, боясь кредиторов; и вот один только
этот серпуховский грубиян, один из всех кредиторов, не соглашался взять половину долга вместо всего.
(Сделаю здесь необходимое нотабене: если бы случилось, что мать пережила господина Версилова, то осталась бы буквально без гроша на старости лет, когда б не
эти три тысячи Макара Ивановича, давно уже удвоенные процентами и которые он оставил ей все целиком,
до последнего рубля, в прошлом году, по духовному завещанию. Он предугадал Версилова даже в то еще
время.)
— Брат, оставь
эти пустяки или пережди
до времени, пока многое узнаешь: ты ужасно как мало знаешь.
Постойте, Катерина Николаевна, еще минутку не говорите, а дайте мне все докончить: я все
время, как к вам ходил, все
это время подозревал, что вы для того только и ласкали меня, чтоб из меня выпытать
это письмо, довести меня
до того, чтоб я признался…
До того же
времени ездил дома в три, все с князем, который «вводил» меня в
эти места.
— Нет,
это совсем еще не гласно,
до некоторого
времени… я там не знаю, вообще я в стороне совершенно. Но все
это верно.
Предупреждаю опять: во все
это последнее
время, и вплоть
до катастрофы, мне как-то пришлось встречаться сплошь с людьми,
до того возбужденными, что все они были чуть не помешанные, так что я сам поневоле должен был как бы заразиться.
Итак, что
до чувств и отношений моих к Лизе, то все, что было наружу, была лишь напускная, ревнивая ложь с обеих сторон, но никогда мы оба не любили друг друга сильнее, как в
это время. Прибавлю еще, что к Макару Ивановичу, с самого появления его у нас, Лиза, после первого удивления и любопытства, стала почему-то относиться почти пренебрежительно, даже высокомерно. Она как бы нарочно не обращала на него ни малейшего внимания.
Но довольно:
до времени ничего об
этом!
О «житии»
этом, да почти и о всех подобных, я не имел
до того
времени никакого понятия.
Разумеется, я видел тоже, что он ловит меня, как мальчишку (наверное — видел тогда же); но мысль о браке с нею
до того пронзила меня всего, что я хоть и удивлялся на Ламберта, как
это он может верить в такую фантазию, но в то же
время сам стремительно в нее уверовал, ни на миг не утрачивая, однако, сознания, что
это, конечно, ни за что не может осуществиться.
Он взял со стола и мне подал.
Это тоже была фотография, несравненно меньшего размера, в тоненьком, овальном, деревянном ободочке — лицо девушки, худое и чахоточное и, при всем том, прекрасное; задумчивое и в то же
время до странности лишенное мысли. Черты правильные, выхоленного поколениями типа, но оставляющие болезненное впечатление: похоже было на то, что существом
этим вдруг овладела какая-то неподвижная мысль, мучительная именно тем, что была ему не под силу.
Он потерянно рассмеялся при
этом слове, вдруг подняв на нее глаза;
до того же
времени говорил, как бы смотря в сторону. Если б я был на ее месте, я бы испугался
этого смеха, я
это почувствовал. Он вдруг встал со стула.
Неточные совпадения
Они тем легче могли успеть в своем намерении, что в
это время своеволие глуповцев дошло
до размеров неслыханных. Мало того что они в один день сбросили с раската и утопили в реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
И действительно, Фердыщенко был
до того прост, что летописец считает нужным неоднократно и с особенною настойчивостью остановиться на
этом качестве, как на самом естественном объяснении того удовольствия, которое испытывали глуповцы во
время бригадирского управления.
Нельзя сказать, чтоб предводитель отличался особенными качествами ума и сердца; но у него был желудок, в котором, как в могиле, исчезали всякие куски.
Этот не весьма замысловатый дар природы сделался для него источником живейших наслаждений. Каждый день с раннего утра он отправлялся в поход по городу и поднюхивал запахи, вылетавшие из обывательских кухонь. В короткое
время обоняние его было
до такой степени изощрено, что он мог безошибочно угадать составные части самого сложного фарша.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же
эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от
времени до времени спрашивать: не пора ли начать войну?
Восхищение начальством! что значит восхищение начальством?
Это значит такое оным восхищение, которое в то же
время допускает и возможность оным невосхищения! А отсюда
до революции — один шаг!