Неточные совпадения
И вдруг вспомнил
мальчик про то, что у него так болят пальчики,
заплакал и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги, всякие — миндальные, красные, желтые, и сидят там четыре богатые барыни, а кто придет, они тому дают пироги, а отворяется дверь поминутно, входит к ним с улицы много господ.
А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке,
плачут; каждая узнает своего
мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не
плакать, потому что им здесь так хорошо…
Я забыл сказать, что «Вертер» меня занимал почти столько же, как «Свадьба Фигаро»; половины романа я не понимал и пропускал, торопясь скорее до страшной развязки, тут я плакал как сумасшедший. В 1839 году «Вертер» попался мне случайно под руки, это было во Владимире; я рассказал моей жене, как я
мальчиком плакал, и стал ей читать последние письма… и когда дошел до того же места, слезы полились из глаз, и я должен был остановиться.
А Передонову нравилось, когда
мальчики плакали, — особенно, если это он так сделал, что они плачут и винятся. Владино смущение и сдержанные слезы на его глазах, и робкая, виноватая его улыбка — все это радовало Передонова. Он решил ехать с Мартою и Владею.
Неточные совпадения
Как в ноги губернаторше // Я пала, как
заплакала, // Как стала говорить, // Сказалась усталь долгая, // Истома непомерная, // Упередилось времечко — // Пришла моя пора! // Спасибо губернаторше, // Елене Александровне, // Я столько благодарна ей, // Как матери родной! // Сама крестила
мальчика // И имя Лиодорушка — // Младенцу избрала…
Долго при свете месяца мелькал белый парус между темных волн; слепой все сидел на берегу, и вот мне послышалось что-то похожее на рыдание: слепой
мальчик точно
плакал, и долго, долго…
Дверь скрипнула, и в комнату вошел дьячок на смену. Этот шум разбудил меня, и первая мысль, которая пришла мне, была та, что, так как я не
плачу и стою на стуле в позе, не имеющей ничего трогательного, дьячок может принять меня за бесчувственного
мальчика, который из шалости или любопытства забрался на стул: я перекрестился, поклонился и
заплакал.
Я не сообразил того, что бедняжка
плакал, верно, не столько от физической боли, сколько от той мысли, что пять
мальчиков, которые, может быть, нравились ему, без всякой причины, все согласились ненавидеть и гнать его.
Мальчик, годом старше ее, весь дрожал в углу и
плакал.