Неточные совпадения
— То, стало быть, вставать и уходить? — приподнялся князь, как-то даже весело рассмеявшись, несмотря на всю видимую затруднительность своих обстоятельств. — И вот, ей-богу же, генерал, хоть я ровно ничего не знаю практически ни в здешних обычаях, ни вообще как здесь люди живут, но так я и
думал, что у нас непременно именно это и выйдет, как теперь вышло. Что ж, может быть, оно так и
надо… Да и тогда мне тоже на письмо не ответили… Ну, прощайте и извините, что обеспокоил.
Мне кажется, он, наверно,
думал дорогой: «Еще долго, еще жить три улицы остается; вот эту проеду, потом еще та останется, потом еще та, где булочник направо… еще когда-то доедем до булочника!» Кругом народ, крик, шум, десять тысяч лиц, десять тысяч глаз, — все это
надо перенести, а главное, мысль: «Вот их десять тысяч, а их никого не казнят, а меня-то казнят!» Ну, вот это все предварительно.
«
Надо было бы переждать и предложить завтра наедине, — тотчас же
подумал князь, — а теперь, пожалуй, уж не поправишь!
— Затем, что мне
надо краешек солнца увидеть. Можно пить за здоровье солнца, князь, как вы
думаете?
— Ну, довольно,
надо торопиться, — заключила она, выслушав всё, — всего нам только час здесь быть, до восьми часов, потому что в восемь часов мне
надо непременно быть дома, чтобы не узнали, что я здесь сидела, а я за делом пришла; мне много нужно вам сообщить. Только вы меня совсем теперь сбили. Об Ипполите я
думаю, что пистолет у него так и должен был не выстрелить, это к нему больше идет. Но вы уверены, что он непременно хотел застрелиться и что тут не было обману?
А впрочем, я, кажется, понимаю: знаете ли, что я сама раз тридцать, еще даже когда тринадцатилетнею девочкой была,
думала отравиться, и всё это написать в письме к родителям, и тоже
думала, как я буду в гробу лежать, и все будут
надо мною плакать, а себя обвинять, что были со мной такие жестокие…
— О нет, хочу, только это совсем не нужно… то есть, я никак не
думал, что
надо делать такое предложение, — сконфузился князь.
— И я рада, потому что я заметила, как над ней иногда… смеются. Но слушайте главное: я долго
думала и наконец вас выбрала. Я не хочу, чтобы
надо мной дома смеялись, я не хочу, чтобы меня считали за маленькую дуру; я не хочу, чтобы меня дразнили… Я это всё сразу поняла и наотрез отказала Евгению Павлычу, потому что я не хочу, чтобы меня беспрерывно выдавали замуж! Я хочу… я хочу… ну, я хочу бежать из дому, а вас выбрала, чтобы вы мне способствовали.
И… и не
думайте, что это в таком маленьком виде, что можно только смеяться; извините меня,
надо уметь предчувствовать!
— Да, не физическую. Мне кажется, ни у кого рука не подымется на такого, как я; даже и женщина теперь не ударит; даже Ганечка не ударит! Хоть одно время вчера я так и
думал, что он на меня наскочит… Бьюсь об заклад, что знаю, о чем вы теперь
думаете? Вы
думаете: «Положим, его не
надо бить, зато задушить его можно подушкой, или мокрою тряпкою во сне, — даже должно…» У вас на лице написано, что вы это
думаете, в эту самую секунду.
Неточные совпадения
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! // Как уперлись: мы нищие — // Так тем и отбоярились! //
Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется вам // Смеяться
надо мной!» // И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
А если и действительно // Свой долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И жить чужим трудом, // Так
надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И
думал век так жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»
«Это
надо записать, —
подумал он.
— Нет, —
подумав, отвечал Левин, — мне еще
надо съездить.
Испуганный тем отчаянным выражением, с которым были сказаны эти слова, он вскочил и хотел бежать за нею, но, опомнившись, опять сел и, крепко сжав зубы, нахмурился. Эта неприличная, как он находил, угроза чего-то раздражила его. «Я пробовал всё, —
подумал он, — остается одно — не обращать внимания», и он стал собираться ехать в город и опять к матери, от которой
надо было получить подпись на доверенности.