Неточные совпадения
— И это правда. Верите ли, дивлюсь на себя,
как говорить по-русски не забыл. Вот с
вами говорю теперь, а сам
думаю: «А ведь я хорошо говорю». Я, может, потому так много и говорю. Право, со вчерашнего дня все говорить по-русски хочется.
Ведь,
подумаешь,
как это жестоко, а с другой стороны, ей-богу, эти невинные люди от чистого сердца делают и уверены, что это человеколюбие), потом туалет (
вы знаете, что такое туалет преступника?), наконец везут по городу до эшафота…
— Что, милостивые государыни,
вы думали, что
вы же его будете протежировать,
как бедненького, а он
вас сам едва избрать удостоил, да еще с оговоркой, что приходить будет только изредка.
— Да чуть ли еще не бранила
вас, князь. Простите, пожалуйста. Фердыщенко, вы-то
как здесь, в такой час? Я
думала, по крайней мере хоть
вас не застану. Кто?
Какой князь? Мышкин? — переспросила она Ганю, который между тем, все еще держа князя за плечо, успел отрекомендовать его.
— Да и я бы насказал на вашем месте, — засмеялся князь Фердыщенке. — Давеча меня ваш портрет поразил очень, — продолжал он Настасье Филипповне, — потом я с Епанчиными про
вас говорил… а рано утром, еще до въезда в Петербург, на железной дороге, рассказывал мне много про
вас Парфен Рогожин… И в ту самую минуту,
как я
вам дверь отворил, я о
вас тоже
думал, а тут вдруг и
вы.
— Да уж одно то заманчиво,
как тут будет лгать человек. Тебе же, Ганечка, особенно опасаться нечего, что солжешь, потому что самый скверный поступок твой и без того всем известен. Да
вы подумайте только, господа, — воскликнул вдруг в каком-то вдохновении Фердыщенко, —
подумайте только,
какими глазами мы потом друг на друга будем глядеть, завтра например, после рассказов-то!
Как же
вы думали, что я за Ганечку, да за ваши семьдесят пять тысяч за счастье выйти сочту?
Это ты прав, давно мечтала, еще в деревне у него, пять лет прожила одна-одинехонька; думаешь-думаешь, бывало-то, мечтаешь-мечтаешь, — и вот всё такого,
как ты воображала, доброго, честного, хорошего и такого же глупенького, что вдруг придет да и скажет: «
Вы не виноваты, Настасья Филипповна, а я
вас обожаю!» Да так, бывало, размечтаешься, что с ума сойдешь…
— Кажется, я очень хорошо
вас понимаю, Лукьян Тимофеевич:
вы меня, наверно, не ждали.
Вы думали, что я из моей глуши не подымусь по вашему первому уведомлению, и написали для очистки совести. А я вот и приехал. Ну, полноте, не обманывайте. Полноте служить двум господам. Рогожин здесь уже три недели, я всё знаю. Успели
вы ее продать ему,
как в тогдашний раз, или нет? Скажите правду.
—
Как,
какие надежды! — в изумлении вскричал Коля. — Уж не
думаете ли
вы, что Аглая… этого быть не может!
— Трудно объяснить, только не тех, про
какие вы теперь, может быть,
думаете, — надежд… ну, одним словом, надежд будущего и радости о том, что, может быть, я там не чужой, не иностранец. Мне очень вдруг на родине понравилось. В одно солнечное утро я взял перо и написал к ней письмо; почему к ней — не знаю. Иногда ведь хочется друга подле; и мне, видно, друга захотелось… — помолчав, прибавил князь.
— С первым краешком солнца я улягусь, князь, я сказал; честное слово: увидите! — вскричал Ипполит. — Но… но… неужели
вы думаете, что я не в состоянии распечатать этот пакет? — прибавил он, с каким-то вызовом обводя всех кругом глазами и
как будто обращаясь ко всем безразлично. Князь заметил, что он весь дрожал.
— От вашего дяди тут так много зависит, и притом мы, Бахмутов, всегда были врагами, а так
как вы человек благородный, то я
подумал, что
вы врагу не откажете, — прибавил я с иронией.
— А что же
вы думали? Для чего же бы я сюда
вас позвала? Что у
вас на уме? Впрочем,
вы, может, считаете меня маленькою дурой,
как все меня дома считают?
— И я рада, потому что я заметила,
как над ней иногда… смеются. Но слушайте главное: я долго
думала и наконец
вас выбрала. Я не хочу, чтобы надо мной дома смеялись, я не хочу, чтобы меня считали за маленькую дуру; я не хочу, чтобы меня дразнили… Я это всё сразу поняла и наотрез отказала Евгению Павлычу, потому что я не хочу, чтобы меня беспрерывно выдавали замуж! Я хочу… я хочу… ну, я хочу бежать из дому, а
вас выбрала, чтобы
вы мне способствовали.
— Это жаль, а я
думала…
как же я это
думала?
Вы все-таки меня будете руководить, потому что я
вас выбрала.
—
Как! — вскричала Аглая, и нижняя губка ее вдруг задрожала, —
вы боялись, что я…
вы смели
думать, что я… Господи!
Вы подозревали, пожалуй, что я позвала
вас сюда с тем, чтобы
вас в сети завлечь и потом чтобы нас тут застали и принудили
вас на мне жениться…
— Если так, то
вы человек без сердца! — вскричала Аглая, — неужели
вы не видите, что не в меня она влюблена, а
вас,
вас одного она любит! Неужели
вы всё в ней успели заметить, а этого не заметили? Знаете, что это такое, что означают эти письма? Это ревность; это больше чем ревность! Она…
вы думаете, она в самом деле замуж за Рогожина выйдет,
как она пишет здесь в письмах? Она убьет себя на другой день, только что мы обвенчаемся!
— Я не знаю
как. В моем тогдашнем мраке мне мечталась… мерещилась, может быть, новая заря. Я не знаю,
как подумал о
вас об первой. Я правду
вам тогда написал, что не знаю. Всё это была только мечта от тогдашнего ужаса… Я потом стал заниматься; я три года бы сюда не приехал…
— То есть… я
думаю, Аглая Ивановна, что
вы хотите узнать,
как я принял… ежа… или, лучше сказать,
как я взглянул… на эту присылку… ежа, то есть… в таком случае, я полагаю, что… одним словом…
— Я даже иногда
думаю опять к
вам переселиться, — небрежно прибавил Ипполит. — Так
вы, однако, не считаете их способными принять человека с тем, чтоб он непременно и
как можно скорее помер?
— Дает же бог такие смерти людям, а нам таки нет!
Вы, может быть,
думаете, что я не способен умереть так,
как Глебов?
— Так я
вас никого не оскорбил?
Вы не поверите,
как я счастлив от этой мысли; но так и должно быть! Разве мог я здесь кого-нибудь оскорбить? Я опять оскорблю
вас, если так
подумаю.
— Да, не физическую. Мне кажется, ни у кого рука не подымется на такого,
как я; даже и женщина теперь не ударит; даже Ганечка не ударит! Хоть одно время вчера я так и
думал, что он на меня наскочит… Бьюсь об заклад, что знаю, о чем
вы теперь
думаете?
Вы думаете: «Положим, его не надо бить, зато задушить его можно подушкой, или мокрою тряпкою во сне, — даже должно…» У
вас на лице написано, что
вы это
думаете, в эту самую секунду.
Неточные совпадения
Городничий. Что, голубчики,
как поживаете?
как товар идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? Вот,
думают, так в тюрьму его и засадят!.. Знаете ли
вы, семь чертей и одна ведьма
вам в зубы, что…
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! //
Как уперлись: мы нищие — // Так тем и отбоярились! //
Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется
вам // Смеяться надо мной!» // И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
У
вас товар некупленный, // Из
вас на солнце топится // Смола,
как из сосны!» // Опять упали бедные // На дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу
думали // И вдруг запели.
—
Как не
думала? Если б я была мужчина, я бы не могла любить никого, после того
как узнала
вас. Я только не понимаю,
как он мог в угоду матери забыть
вас и сделать
вас несчастною; у него не было сердца.
— Это было рано-рано утром.
Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и
думаю: кто это четверней в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье
вы мелькнули, и вижу я в окно —
вы сидите вот так и обеими руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. —
Как бы я желал знать, о чем
вы тогда
думали. О важном?