— Не знаю, много ли правды в том, что вы говорили, — задумчиво
заметил генерал, — но знаю наверное, что вы нестерпимо начинаете форсить, чуть лишь вам капельку позволят забыться…
Неточные совпадения
Началось тем, что я вдруг, ни с того ни с сего, громко и без спросу ввязался в чужой разговор. Мне, главное, хотелось поругаться с французиком. Я оборотился к
генералу и вдруг совершенно громко и отчетливо и, кажется, перебив его,
заметил, что нынешним летом русским почти совсем нельзя обедать в отелях за табльдотами.
Генерал устремил на меня удивленный взгляд.
Наш
генерал солидно и важно подошел к столу; лакей бросился было подать ему стул, но он не
заметил лакея; очень долго вынимал кошелек, очень долго вынимал из кошелька триста франков золотом, поставил их на черную и выиграл.
На этот раз француза не было, и
генерал развернулся; между прочим, он почел нужным опять мне
заметить, что он бы не желал меня видеть за игорным столом.
Я думал, что
генерал сделает мне какое-нибудь замечание, но он промолчал; зато я
заметил в лице его волнение и беспокойство. Может быть, при крутых его обстоятельствах, ему просто тяжело было выслушать, что такая почтительная груда золота пришла и ушла в четверть часа у такого нерасчетливого дурака, как я.
— А
заметили ли вы, что он сегодня не в ладах с
генералом?
— И при этом прощай mademoiselle Blanche, —
заметил я. — Не будет она тогда генеральшей! Знаете ли что: мне кажется,
генерал так влюбился, что, пожалуй, застрелится, если mademoiselle Blanche его бросит. В его лета так влюбляться опасно.
Надо
заметить, что m-lle Blanche и Де-Грие вот уже два-три дня почему-то очень ухаживали за маленьким князем, — а la barbe du pauvre general, [Под носом у бедного
генерала (фр.).] и компания хоть, может быть, и искусственно, но была настроена на самый веселый и радушно-семейный тон.
— Но каким образом, — тоже поскорей перебил и возвысил голос
генерал, постаравшись не
заметить этого «врешь», — каким образом вы, однако, решились на такую поездку? Согласитесь сами, что в ваших летах и при вашем здоровье… по крайней мере все это так неожиданно, что понятно наше удивление. Но я так рад… и мы все (он начал умильно и восторженно улыбаться) постараемся изо всех сил сделать вам здешний сезон наиприятнейшим препровождением…
Вдруг подскочил Де-Грие. Они все трое были возле; я
заметил, что m-lle Blanche стояла с маменькой в стороне и любезничала с князьком.
Генерал был в явной немилости, почти в загоне. Blanche даже и смотреть на него не хотела, хоть он и юлил подле нее всеми силами. Бедный
генерал! Он бледнел, краснел, трепетал и даже уж не следил за игрою бабушки. Blanche и князек, наконец, вышли;
генерал побежал за ними.
— Помилуйте,
генерал, — вскричал я, — да made-moiselle Blanche, может быть, еще и не
заметила меня до сих пор? Что могу я сделать?
— Да, но ведь это выйдет неловко, Альфред Осипыч, —
заметил генерал, отлично представляя себе неистовую ярость Нины Леонтьевны. — Все было против него, и вдруг он останется! Это просто дискредитирует в глазах общества всякое влияние нашей консультации, которая, как синица, нахвастала, а моря не зажгла…
Неточные совпадения
— Пойдемте, если вам угодно, — сказал он по-французски; но Анна прислушивалась к тому, что говорил
генерал, и не
заметила мужа.
Тентетникову показалось, что с самого дня приезда их
генерал стал к нему как-то холоднее, почти не
замечал его и обращался как с лицом бессловесным или с чиновником, употребляемым для переписки, самым мелким.
Сам же он во всю жизнь свою не ходил по другой улице, кроме той, которая вела к месту его службы, где не было никаких публичных красивых зданий; не
замечал никого из встречных, был ли он
генерал или князь; в глаза не знал прихотей, какие дразнят в столицах людей, падких на невоздержанье, и даже отроду не был в театре.
— Я должен благодарить вас,
генерал, за ваше расположение. Вы приглашаете и вызываете меня словом ты на самую тесную дружбу, обязывая и меня также говорить вам ты. Но позвольте вам
заметить, что я помню различие наше в летах, совершенно препятствующее такому фамильярному между нами обращению.
— Петр Петрович! — закричала она, — защитите хоть вы! Внушите этой глупой твари, что не
смеет она так обращаться с благородной дамой в несчастии, что на это есть суд… я к самому генерал-губернатору… Она ответит… Помня хлеб-соль моего отца, защитите сирот.