Неточные совпадения
Наконец серый осенний день, мутный и грязный, так сердито и с такой кислой гримасою заглянул к нему сквозь тусклое окно в комнату, что
господин Голядкин никаким уже образом не мог более сомневаться, что он находится не в тридесятом царстве каком-нибудь, а в городе Петербурге, в столице, в Шестилавочной улице, в четвертом этаже одного весьма большого, капитального
дома, в собственной квартире своей.
Очень обрадовавшись тому, что все идет хорошо,
господин Голядкин поставил зеркало на прежнее место, а сам, несмотря на то что был босиком и сохранял на себе тот костюм, в котором имел обыкновение отходить ко сну, подбежал к окошку и с большим участием начал что-то отыскивать глазами на дворе
дома, на который выходили окна квартиры его.
Господин Голядкин, все еще улыбаясь, поспешил заметить, что ему кажется, что он, как и все, что он у себя, что развлечения у него, как и у всех… что он, конечно, может ездить в театр, ибо тоже, как и все, средства имеет, что днем он в должности, а вечером у себя, что он совсем ничего; даже заметил тут же мимоходом, что он, сколько ему кажется, не хуже других, что он живет
дома, у себя на квартире, и что, наконец, у него есть Петрушка. Тут
господин Голядкин запнулся.
Наконец у самого Измайловского моста
господин Голядкин указал на один
дом; карета с громом вкатилась в ворота и остановилась у подъезда правого фаса.
Незнакомец остановился прямо перед тем
домом, в котором квартировал
господин Голядкин.
Наконец
господин Голядкин решился совсем, вдруг бросил трубку, накинул на себя шинель, сказал, что
дома обедать не будет, и выбежал вон из квартиры.
К счастию
господина Голядкина, отвечали ему, что Андрей Филиппович и домой не приезжал из должности, и не обедает
дома.
«У Олсуфья Ивановича сегодня, верно, нет гостей, — подумал
господин Голядкин, — они, верно, все одни теперь
дома сидят».
Господин Голядкин взглянул на кровать Петрушки; но в комнате даже не пахло Петрушкой: постель его, по-видимому, давно уже была прибрана и оставлена; сапогов его тоже нигде не было, — несомненный признак, что Петрушки действительно не было
дома.
Господин Голядкин вздрогнул и покраснел: как-то нечаянно опустил он глаза в землю и увидел, что был в таком неприличном костюме, в котором и у себя
дома ему быть нельзя, не только в общественном месте.
Тебя покамест не нужно, а между тем дело, может быть, и уладится к лучшему», — пробормотал
господин Голядкин Петрушке, встретив его на лестнице; потом выбежал на двор и вон из
дому; сердце его замирало; он еще не решался…
Кучер поворотил в другую улицу, и чрез десять минут новоприобретенный экипаж
господина Голядкина остановился перед
домом, в котором квартировал его превосходительство.
— Его превосходительство
дома изволят быть? — спросил
господин Голядкин, адресуясь таким образом к отворившему ему человеку.
— Да-с. Сторож Николай сидел у ворот и сказал мне, что
господ дома нет и что они на охоте. Я изнемогал от усталости, но желание видеть жену было сильнее боли. Пришлось, ни минуты не отдыхая, идти пешком к месту, где охотились. По дороге я не пошел, а отправился лесочками… Мне каждое дерево знакомо, и заблудиться в графских лесах мне так же трудно, как в своей квартире.
Неточные совпадения
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе как
барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого
дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня
дом первый в Петербурге. Так уж и известен:
дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.)Сделайте милость,
господа, если будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.
— Певец Ново-Архангельской, // Его из Малороссии // Сманили
господа. // Свезти его в Италию // Сулились, да уехали… // А он бы рад-радехонек — // Какая уж Италия? — // Обратно в Конотоп, // Ему здесь делать нечего… // Собаки
дом покинули // (Озлилась круто женщина), // Кому здесь дело есть? // Да у него ни спереди, // Ни сзади… кроме голосу… — // «Зато уж голосок!»
Все ее распоряжения надо было изменять, так как они были неисполнимы, и изменялись они Корнеем, камердинером Алексея Александровича, который незаметно для всех повел теперь весь
дом Каренина и спокойно и осторожно во время одеванья
барина докладывал ему, что было нужно.
— Звонят. Выходит девушка, они дают письмо и уверяют девушку, что оба так влюблены, что сейчас умрут тут у двери. Девушка в недоумении ведет переговоры. Вдруг является
господин с бакенбардами колбасиками, красный, как рак, объявляет, что в
доме никого не живет, кроме его жены, и выгоняет обоих.