Неточные совпадения
— Ну-с, признаюсь, вы меня теперь несколько ободрили, — усмехнулся Миусов, переложив опять ногу на ногу. — Сколько я понимаю, это,
стало быть, осуществление какого-то идеала, бесконечно
далекого, во втором пришествии. Это как угодно. Прекрасная утопическая мечта об исчезновении войн, дипломатов, банков и проч. Что-то даже похожее на социализм. А то я думал, что все это серьезно и что церковь теперь, например, будет судить уголовщину и приговаривать розги и каторгу, а пожалуй, так и смертную казнь.
— А когда они прибудут, твои три тысячи? Ты еще и несовершеннолетний вдобавок, а надо непременно, непременно, чтобы ты сегодня уже ей откланялся, с деньгами или без денег, потому что я
дальше тянуть не могу, дело на такой точке
стало. Завтра уже поздно, поздно. Я тебя к отцу пошлю.
— Вы переждите, Григорий Васильевич, хотя бы самое даже малое время-с, и прослушайте
дальше, потому что я всего не окончил. Потому в самое то время, как я Богом
стану немедленно проклят-с, в самый, тот самый высший момент-с, я уже
стал все равно как бы иноязычником, и крещение мое с меня снимается и ни во что вменяется, — так ли хоть это-с?
Но лицо его, чем
дальше подвигался рассказ,
становилось не то что мрачным, а как бы грозным.
Но главное, что раздражило наконец Ивана Федоровича окончательно и вселило в него такое отвращение, — была какая-то отвратительная и особая фамильярность, которую сильно
стал выказывать к нему Смердяков, и чем
дальше, тем больше.
Но напрасная была и сия надежда: чем
дальше, тем сильнее
становилось страдание.
Стали расспрашивать
дальше. Известие о Хохлаковой приняли сомнительно.
— Хорошо, — проговорил он наконец, — ты видишь, я не вскочил, не избил тебя, не убил тебя. Говори
дальше:
стало быть, я, по-твоему, брата Дмитрия к тому и предназначал, на него и рассчитывал?
— Мама, окрести его, благослови его, поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя лицом, вдруг
стала бить себя кулаком в грудь. Гроб понесли
дальше. Ниночка в последний раз прильнула губами к устам покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из дому, обратился было к квартирной хозяйке с просьбой присмотреть за оставшимися, но та и договорить не дала...
Весь день и вчера всю ночь писали бумаги в Петербург; не до посетителей было, между тем они приезжали опять предложить нам стать на внутренний рейд. Им сказано, что хотим
стать дальше, нежели они указали. Они поехали предупредить губернатора и завтра хотели быть с ответом. О береге все еще ни слова: выжидают, не уйдем ли. Вероятно, губернатору велено не отводить места, пока в Едо не прочтут письма из России и не узнают, в чем дело, в надежде, что, может быть, и на берег выходить не понадобится.
О дачниках нет и помину. Их точно и не было. Два-три хороших дождя — и смыта с улиц последняя память о них. И все это бестолковое и суетливое лето с духовой музыкой по вечерам, и с пылью от дамских юбок, и с жалким флиртом, и спорами на политические темы — все
становится далеким и забытым сном. Весь интерес рыбачьего поселка теперь сосредоточен только на рыбе.
Все вокруг исчезает… нет, не исчезает, а
становится далеким, заволакивается дымкой, оставляя за собою одно лишь впечатление чего-то дружелюбного и покровительственного!
Если не ожесточит кто собственного сердца своего, и не будет с усилием удерживать милосердия своего так, чтобы
стать далеким от попечения о всем дольном, и ради Бога и ради чего-либо житейского, и не станет пребывать в одной молитве в определенное на то время, тот не может быть свободен от смущения и забот и пребывать в безмолвии» (с. 66).].
Неточные совпадения
Стали лошадки — и
дальше ни шагу, // Сосны стеной перед ними торчат.
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо в чернильницу, и чем
дальше макал, тем больше
становилось оно ядовитым.
И так как за эту мысль никто не угрожал ему шпицрутенами, то он
стал развивать ее
дальше и
дальше.
Во время разлуки с ним и при том приливе любви, который она испытывала всё это последнее время, она воображала его четырехлетним мальчиком, каким она больше всего любила его. Теперь он был даже не таким, как она оставила его; он еще
дальше стал от четырехлетнего, еще вырос и похудел. Что это! Как худо его лицо, как коротки его волосы! Как длинны руки! Как изменился он с тех пор, как она оставила его! Но это был он, с его формой головы, его губами, его мягкою шейкой и широкими плечиками.
— Хорошо, — сказала она и, как только человек вышел, трясущимися пальцами разорвала письмо. Пачка заклеенных в бандерольке неперегнутых ассигнаций выпала из него. Она высвободила письмо и
стала читать с конца. «Я сделал приготовления для переезда, я приписываю значение исполнению моей просьбы», прочла она. Она пробежала
дальше, назад, прочла всё и еще раз прочла письмо всё сначала. Когда она кончила, она почувствовала, что ей холодно и что над ней обрушилось такое страшное несчастие, какого она не ожидала.