Неточные совпадения
Ведь знал же я одну девицу, еще в запрошлом «романтическом» поколении, которая после нескольких лет загадочной любви к одному господину, за которого, впрочем, всегда могла выйти замуж самым спокойным образом, кончила, однако же, тем, что сама навыдумала себе непреодолимые препятствия и в бурную ночь бросилась с высокого берега, похожего на утес, в довольно глубокую и быструю реку и погибла в ней решительно от собственных капризов, единственно
из-за того, чтобы походить на шекспировскую Офелию, и даже так, что будь
этот утес, столь давно ею намеченный и излюбленный, не столь живописен, а будь на его месте лишь прозаический плоский берег, то самоубийства, может быть, не произошло бы вовсе.
Ведь
это он только
из-за нее одной в келье сейчас скандал такой сделал, за то только, что Миусов ее беспутною тварью назвать осмелился.
Очевидно,
этот самый господин и крикнул
из-за двери: «кто таков», так как другого мужчины в комнате не было.
—
Это он на меня тебе, папа, жаловаться пришел! — крикнул знакомый уже Алеше голосок давешнего мальчика
из-за занавески в углу. —
Это я ему давеча палец укусил!
— Ты
это из-за Смердякова нахмурился? — спросил Алеша.
Я убежден, что он
это сделал с надрывом лжи,
из-за заказанной долгом любви,
из-за натащенной на себя эпитимии.
— Да нужно ли? — воскликнул, — да надо ли? Ведь никто осужден не был, никого в каторгу
из-за меня не сослали, слуга от болезни помер. А за кровь пролиянную я мучениями был наказан. Да и не поверят мне вовсе, никаким доказательствам моим не поверят. Надо ли объявлять, надо ли? За кровь пролитую я всю жизнь готов еще мучиться, только чтобы жену и детей не поразить. Будет ли справедливо их погубить с собою? Не ошибаемся ли мы? Где тут правда? Да и познают ли правду
эту люди, оценят ли, почтут ли ее?
Я шел сюда, чтобы погибнуть, и говорил: «Пусть, пусть!» — и
это из-за моего малодушия, а она через пять лет муки, только что кто-то первый пришел и ей искреннее слово сказал, — все простила, все забыла и плачет!
«Но что
это, что
это? Почему раздвигается комната… Ах да… ведь
это брак, свадьба… да, конечно. Вот и гости, вот и молодые сидят, и веселая толпа и… где же премудрый архитриклин? Но кто
это? Кто? Опять раздвинулась комната… Кто встает там
из-за большого стола? Как… И он здесь? Да ведь он во гробе… Но он и здесь… встал, увидал меня, идет сюда… Господи!..
Тем не менее когда ступил на крыльцо дома госпожи Хохлаковой, вдруг почувствовал на спине своей озноб ужаса: в
эту только секунду он сознал вполне и уже математически ясно, что тут ведь последняя уже надежда его, что дальше уже ничего не остается в мире, если тут оборвется, «разве зарезать и ограбить кого-нибудь
из-за трех тысяч, а более ничего…».
Но только что он успел прокричать
это, как
из-за занавесок выскочила Грушенька и так и рухнулась исправнику прямо в ноги.
—
Это я, я, окаянная, я виновата! — прокричала она раздирающим душу воплем, вся в слезах, простирая ко всем руки, —
это из-за меня он убил!..
Это я его измучила и до того довела! Я и того старичка-покойничка бедного измучила, со злобы моей, и до того довела! Я виноватая, я первая, я главная, я виноватая!
— А черт знает. Из похвальбы, может быть… так… что вот так много денег прокутил… Из того, может, чтоб об
этих зашитых деньгах забыть… да,
это именно оттого… черт… который раз вы задаете
этот вопрос? Ну, соврал, и кончено, раз соврал и уж не хотел переправлять.
Из-за чего иной раз врет человек?
—
Это очень трудно решить, Дмитрий Федорович,
из-за чего врет человек, — внушительно проговорил прокурор. — Скажите, однако, велика ли была
эта, как вы называете ее, ладонка, на вашей шее?
Почему с отвращением вспоминал
это потом, почему на другой день утром в дороге так вдруг затосковал, а въезжая в Москву, сказал себе: «Я подлец!» И вот теперь ему однажды подумалось, что
из-за всех
этих мучительных мыслей он, пожалуй, готов забыть даже и Катерину Ивановну, до того они сильно им вдруг опять овладели!
Если б он пришел тогда ко мне, я тотчас успокоила бы его тревогу
из-за должных мне им
этих несчастных трех тысяч, но он не приходил ко мне более… а я сама… я была поставлена в такое положение… что не могла его звать к себе…
— Я чувств моих тогдашних не помню, — ответила Грушенька, — все тогда закричали, что он отца убил, я и почувствовала, что
это я виновата и что
из-за меня он убил. А как он сказал, что неповинен, я ему тотчас поверила, и теперь верю, и всегда буду верить: не таков человек, чтобы солгал.
О, ему было обидно за
эти три тысячи
из-за своей же низости!
Но, не имея ни тени мотивов к убийству из таких, какие имел подсудимый, то есть ненависти, ревности и проч., и проч., Смердяков, без сомнения, мог убить только лишь
из-за денег, чтобы присвоить себе именно
эти три тысячи, которые сам же видел, как барин его укладывал в пакет.
Что же, господа присяжные, я не могу обойти умолчанием
эту внезапную черту в душе подсудимого, который бы, казалось, ни за что не способен был проявить ее, высказалась вдруг неумолимая потребность правды, уважения к женщине, признания прав ее сердца, и когда же — в тот момент, когда
из-за нее же он обагрил свои руки кровью отца своего!
Его встречают одними циническими насмешками, подозрительностью и крючкотворством
из-за спорных денег; он слышит лишь разговоры и житейские правила, от которых воротит сердце, ежедневно „за коньячком“, и, наконец, зрит отца, отбивающего у него, у сына, на его же сыновние деньги, любовницу, — о господа присяжные,
это отвратительно и жестоко!
Неточные совпадения
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые и сочные губы,
из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все
это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
На шестой день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к
этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто
из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом Государя, шли прения.
— Да
это газеты все одно говорят, — сказал князь. —
Это правда. Да уж так-то всё одно, что точно лягушки перед грозой.
Из-за них и не слыхать ничего.
Из-за всего
этого сколько мучений, трудов…
Он часто испытывал, что иногда во время спора поймешь то, что любит противник, и вдруг сам полюбишь
это самое и тотчас согласишься, и тогда все доводы отпадают, как ненужные; а иногда испытывал наоборот: выскажешь наконец то, что любишь сам и
из-за чего придумываешь доводы, и если случится, что выскажешь
это хорошо и искренно, то вдруг противник соглашается и перестает спорить.