Неточные совпадения
Мы думали, что в этой массе статеек скажется наконец об Островском и о значении его
пьес что-нибудь побольше того, нежели что мы
видели в критиках, о которых упоминали в начале первой статьи нашей о «Темном царстве».
Кроме того, в
пьесе Островского замечаем ошибку против первых и основных правил всякого поэтического произведения, непростительную даже начинающему автору. Эта ошибка специально называется в драме — «двойственностью интриги»: здесь мы
видим не одну любовь, а две — любовь Катерины к Борису и любовь Варвары к Кудряшу. Это хорошо только в легких французских водевилях, а не в серьезной драме, где внимание зрителей никак не должно быть развлекаемо по сторонам.
А полного всестороннего развития их характеров мы не
видим во всей
пьесе.
Давно уже все
видят, что Островский во многом удалился от старой сценической рутины, что в самом замысле каждой из его
пьес есть условия, необходимо увлекающие его за пределы известной теории, на которую указали мы выше.
Но если вы претендуете на какое-то более высокое и общее значение этой
пьесы, то мы решительно не
видим никакой возможности согласиться с вами.
Рассказы странниц и внушения домашних хоть и перерабатывались ею по-своему, но не могли не оставить безобразного следа в ее душе: и действительно, мы
видим в
пьесе, что Катерина, потеряв свои радужные мечты и идеальные, выспренние стремления, сохранила от своего воспитания одно сильное чувство — страх каких-то темных сил, чего-то неведомого, чего она не могла бы объяснить себе хорошенько, ни отвергнуть.
Все это мы знаем и имеем только один ответ: пусть читатели рассудят сами (предполагаем, что все читали или
видели «Грозу»), — точно ли идея, указанная нами, — совсем посторонняя «Грозе», навязанная нами насильно, или же она действительно вытекает из самой
пьесы, составляет ее сущность и определяет прямой ее смысл?..
Неточные совпадения
—
Видел я в Художественном «На дне», — там тоже Туробоев, только поглупее. А
пьеса — не понравилась мне, ничего в ней нет, одни слова. Фельетон на тему о гуманизме. И — удивительно не ко времени этот гуманизм, взогретый до анархизма! Вообще — плохая химия.
— Я должен вам покаяться, что я поторопился к вам приехать не без цели, — сказал я, наконец, ему, — я боялся, что атмосфера, которой вы окружены, слишком английская, то есть туманная, для того, чтоб ясно
видеть закулисную механику одной
пьесы, которая с успехом разыгрывается теперь в парламенте… чем вы дальше поедете, тем гуще будет туман. Хотите вы меня выслушать?
Первая театральная
пьеса, которую я
увидел в своей жизни, была польская и притом насквозь проникнутая национально — историческим романтизмом.
Не знаю, имел ли автор в виду каламбур, которым звучало последнее восклицание, но только оно накинуло на всю
пьесу дымку какой-то особой печали, сквозь которую я
вижу ее и теперь… Прошлое родины моей матери, когда-то блестящее, шумное, обаятельное, уходит навсегда, гремя и сверкая последними отблесками славы.
Правда, тяжело нам дышать под мертвящим давлением самодурства, бушующего в разных видах, от первой до последней страницы Островского; но и окончивши чтение, и отложивши книгу в сторону, и вышедши из театра после представления одной из
пьес Островского, — разве мы не
видим наяву вокруг себя бесчисленного множества тех же Брусковых, Торцовых, Уланбековых, Вышневских, разве не чувствуем мы на себе их мертвящего дыхания?..