Неточные совпадения
Уже и в прежних пьесах Островского мы замечали, что это не комедии интриг и не комедии
характеров собственно, а нечто
новое, чему мы дали бы название «пьес жизни», если бы это не было слишком обширно и потому не совсем определенно.
Затем самый
характер Катерины, рисующийся на этом фоне, тоже веет на нас
новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели.
Теперь большая задача представлялась в том, как же должен образоваться и проявиться
характер, требуемый у нас
новым поворотом общественной жизни.
Видя это, мы спрашивали себя: как же, однако, определятся
новые стремления в отдельной личности? какими чертами должен отличаться
характер, которым совершится решительный разрыв с старыми, нелепыми и насильственными отношениями жизни?
Но не похоже на них
новое движение народной жизни, о котором мы говорили выше и отражение которого нашли в
характере Катерины.
Но нет, не таков
характер Катерины; не затем отразился в ней
новый тип, создаваемый русскою жизнью, — чтобы сказаться только бесплодной попыткой и погибнуть после первой неудачи.
Три дня прожил лесничий по делам в городе и в доме Татьяны Марковны, и три дня Райский прилежно искал ключа к этому
новому характеру, к его положению в жизни и к его роли в сердце Веры.
«От равноправности и свободы и то мое, что было в прежних царицах, получает
новый характер, высшую прелесть, прелесть, какой не знали до меня, перед которой ничто все, что знали до меня.
Неточные совпадения
Взгляд Ольги на жизнь, на любовь, на все сделался еще яснее, определеннее. Она увереннее прежнего глядит около себя, не смущается будущим; в ней развернулись
новые стороны ума,
новые черты
характера. Он проявляется то поэтически разнообразно, глубоко, то правильно, ясно, постепенно и естественно…
Он мысленно вел с ней нескончаемый разговор и днем и ночью. К «Истории открытий и изобретений» он все примешивал какие-нибудь
новые открытия в наружности или в
характере Ольги, изобретал случай нечаянно встретиться с ней, послать книгу, сделать сюрприз.
Он, с огнем опытности в руках, пускался в лабиринт ее ума,
характера и каждый день открывал и изучал все
новые черты и факты, и все не видел дна, только с удивлением и тревогой следил, как ее ум требует ежедневно насущного хлеба, как душа ее не умолкает, все просит опыта и жизни.
Он умерил шаг, вдумываясь в ткань романа, в фабулу, в постановку
характера Веры, в психологическую, еще пока закрытую задачу… в обстановку, в аксессуары; задумчиво сел и положил руки с локтями на стол и на них голову. Потом поцарапал сухим пером по бумаге, лениво обмакнул его в чернила и еще ленивее написал в
новую строку, после слов «Глава I»:
— Нет, ты скажи, — настаивал он, все еще озадаченный и совершенно покоренный этими
новыми и неожиданными сторонами ума и
характера, бросившими страшный блеск на всю ее и без того сияющую красоту.