«Есть еще одна фатера, — отвечал десятник, почесывая затылок, — только вашему благородию не понравится; там нечисто!» Не поняв
точного значения последнего слова, я велел ему идти вперед, и после долгого странствовия по грязным переулкам, где по сторонам я видел одни только ветхие заборы, мы подъехали к небольшой хате, на самом берегу моря.
У ворот этой дачи стояла будка, в коей, по слухам, предполагался ночной сторож, существо в
точном значении слова мифическое, так как его никогда никто не видел [Рассказ относится к первой половине 70-х годов.].
— Похвальная воспитанность (Асе). Опасная мечтательность (мне). Мы едем… — И вдруг в мое ухо ударяет созвучие: Тур-унд-Таксис. И молниеносное видение башни в плюще. Ныне, впервые, над этим задумавшись, понимаю: Thurn, принятая мою за Turm [Башню (нем.).], — давало французскую tour (башню), a Taxis, по созвучию с растительным Taxus,
точного значения которого я тогда не знала (тисовое дерево, тис), давало плющ. Тур-унд-Таксис. Башня в плюще.
Неточные совпадения
Главное, мог разъяснить ей, как можно
точнее,
значение и ценность этой бумажки.
Но мало и этого: недавно немецкий император еще
точнее разъяснил
значение и призвание воина, отличив, благодарив и наградив солдата за то, что он убил беззащитного узника, пытавшегося бежать.
Идеи отрицательного богословия входят в состав каббалистического учения об абсолютном Ничто (en-soph) [Другое (и более
точное)
значение Эн-Соф — бесконечное.
Значение жизни открыто в сознании человека, как стремление к благу. Уяснение этого блага, более и более
точное определение его, составляет главную цель и работу жизни всего человечества, и вот, вследствие того, что работа эта трудна, т. е. не игрушка, а работа, люди решают, что определение этого блага и не может быть найдено там, где оно положено, т. е. в разумном сознании человека, и что поэтому надо искать его везде, — только не там, где оно указано.
Как при объявлении смертного приговора Светлогуб не мог понять всего
значения того, что объявлялось ему, так и теперь он не мог обнять всего
значения предстоящей минуты и с удивлением смотрел на палача, поспешно, ловко и озабоченно исполняющего свое ужасное дело. Лицо палача было самое обыкновенное лицо русского рабочего человека, не злое, но сосредоточенное, какое бывает у людей, старающихся как можно
точнее исполнить нужное и сложное дело.