Неточные совпадения
Я проснулся при таком положении восходящего над чертой моря солнца, когда его лучи проходили внутрь комнаты вместе
с отражением
волн, сыпавшихся
на экране задней стены.
Это была уже непростительная резкость, и в другое время я, вероятно, успокоил бы его одним внимательным взглядом, но почему-то я был уверен, что, минуя все, мне предстоит в скором времени плыть
с Гезом
на его корабле «Бегущая по
волнам», а потому решил не давать более повода для обиды. Я приподнял шляпу и покачал головой.
Не знаю, что подействовало неприятнее — грубость Геза или этот его странный порыв. Пожав плечами, я спустился
на берег и, значительно отойдя, обернулся, еще раз увидев высокие мачты «Бегущей по
волнам»,
с уверенностью, что Гез или Браун, или оба они вместе, должны будут отнестись к моему намерению самым положительным образом.
Он клялся, предлагал идти
с ним
на какое-то судно, где есть люди, пострадавшие от Геза еще в прошлом году, и закончил ехидным вопросом: отчего защитник так мало служил
на «Бегущей по
волнам»?
Я ответил, что разговор был и что капитан Гез не согласился взять меня пассажиром
на борт «Бегущей по
волнам». Я прибавил, что говорю
с ним, Брауном, единственно по указанию Геза о принадлежности корабля ему. Это положение дела я представил без всех его странностей, как обычный случай или естественную помеху.
— Да, — сказал Гез, — были ухлопаны деньги. Как вы, конечно, заметили, «Бегущая по
волнам» — бригантина, но
на особый лад. Она выстроена согласно личному вкусу одного… он потом разорился. Итак, — Гез повертел королеву, —
с женщинами входят шум, трепет, крики; конечно — беспокойство. Что вы скажете о путешествии
с женщинами?
«Бегущая по
волнам» шла
на резком попутном ветре со скоростью — как я взглянул
на лаг [Лаг — прибор для определения скорости хода судна.] — пятнадцати морских миль. В серых пеленах неба таилось неопределенное обещание солнечного луча. У компаса ходил Гез. Увидев меня, он сделал вид, что не заметил, и отвернулся, говоря
с рулевым.
— Для меня там, — был тихий ответ, — одни
волны, и среди них один остров; он сияет все дальше, все ярче. Я тороплюсь, я спешу; я увижу его
с рассветом. Прощайте! Все ли еще собираете свой венок? Блестят ли его цветы? Не скучно ли
на темной дороге?
Она была
на воде, невдалеке,
с правой стороны, и ее медленно относило
волной. Она отступала, полуоборотясь ко мне, и, приподняв руку, всматривалась, как если бы уходила от постели уснувшего человека, опасаясь разбудить его неосторожным движением. Видя, что я смотрю, она кивнула и улыбнулась.
Как бы то ни было, «Адмирал Фосс» был в пути полтора месяца, когда
на рассвете вахта заметила огромную
волну, шедшую при спокойном море и умеренном ветре
с юго-востока.
С этими словами она спрыгнула и, вскрикнув, остановилась
на волне, как цветок.
— Знаете ли вы, — сказал он, — о Вильямсе Гобсе и его странной судьбе? Сто лет назад был здесь пустой, как луна, берег, и Вильямс Гобс, в силу предания которому верит, кто хочет верить, плыл
на корабле «Бегущая по
волнам» из Европы в Бомбей. Какие у него были дела
с Бомбеем, есть указания в городском архиве.
–…есть указания в городском архиве, — поспешно вставил свое слово рассказчик. — Итак, я рассказываю легенду об основании города. Первый дом построил Вильямс Гобс, когда был выброшен
на отмели среди скал. Корабль бился в шторме, опасаясь неизвестного берега и не имея возможности пересечь круговращение ветра. Тогда капитан увидел прекрасную молодую девушку, вбежавшую
на палубу вместе
с гребнем
волны. «Зюйд-зюйд-ост и три четверти румба!» — сказала она можно понять как чувствовавшему себя капитану.
— За крупную сумму, — сказал я, — Гез согласился предоставить мне каюту
на «Бегущей по
волнам», и мы поплыли, но после скандала, разыгравшегося при недостойной обстановке
с пьяными женщинами, когда я вынужден был попытаться прекратить безобразие, Гез выбросил меня
на ходу в открытое море. Он был так разозлен, что пожертвовал шлюпкой, лишь бы избавиться от меня.
На мое счастье, утром я был взят небольшой шхуной, шедшей в Гель-Гью. Я прибыл сюда сегодня вечером.
С самого начала, когда я сел
на корабль, Гез стал соображать, каким образом ему от меня отделаться, удержав деньги. Он строил разные планы. Так, например, план — объявить, что «Бегущая по
волнам» отправится из Дагона в Сумат. Гез думал, что я не захочу далекого путешествия и высажусь в первом порту. Однако такой план мог сделать его смешным. Его настроение после отплытия из Лисса стало очень скверным, раздражительным. Он постоянно твердил: «Будет неудача
с этим проклятым Гарвеем».
Движение уменьшалось. Толпа расходилась; двери запирались. Из сумерек высоты смотрела
на засыпающий город «Бегущая по
волнам», и я простился
с ней, как
с живой.
Выбравшись
на набережную, Ботвель приказал вознице ехать к тому месту, где стояла «Бегущая по
волнам», но, попав туда, мы узнали от вахтенного
с баркаса, что судно уведено
на рейд, почему наняли шлюпку. Нам пришлось обогнуть несколько пароходов, оглашаемых музыкой и освещенных иллюминацией. Мы стали уходить от полосы берегового света, погрузясь в сумерки и затем в тьму, где, заметив неподвижный мачтовый огонь, один из лодочников сказал...
Все вышли
на палубу. Я попрощался
с командой, отдельно поговорил
с агентом, который сделал вид, что моя рука случайно очутилась в его быстро понимающих пальцах, и спустился к лодке, где Биче и Ботвель ждали меня. Мы направились в город. Ботвель рассказал, что, как он узнал сейчас, «Бегущую по
волнам» предположено оставить в Гель-Гью до распоряжения Брауна, которого известили по телеграфу обо всех происшествиях.
Неточные совпадения
Заревела
на выгонах облезшая, только местами еще неперелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих
волну блеющих матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим
с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали
на пруду веселые голоса баб
с холстами, и застучали по дворам топоры мужиков, налаживающих сохи и бороны.
Волны моря бессознательной жизни стали уже сходиться над его головой, как вдруг, — точно сильнейший заряд электричества был разряжен в него, — он вздрогнул так, что всем телом подпрыгнул
на пружинах дивана и, упершись руками,
с испугом вскочил
на колени.
Я, как матрос, рожденный и выросший
на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась
с бурями и битвами, и, выброшенный
на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих
волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там
на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…
Я,
с трудом спускаясь, пробирался по крутизне, и вот вижу: слепой приостановился, потом повернул низом направо; он шел так близко от воды, что казалось, сейчас
волна его схватит и унесет; но видно, это была не первая его прогулка, судя по уверенности,
с которой он ступал
с камня
на камень и избегал рытвин.
Медленно поднимаясь
на хребты
волн, быстро спускаясь
с них, приближалась к берегу лодка.