Неточные совпадения
Местами сосновый лес замыкает дорогу и
так тесно сжимает ее, что
нет ствола, на котором бы оси колес не провели царапины или не положили дегтярного знака; местами предстоит въезжать по самую ступицу в сыпучий песок или, что еще хуже, приходится объезжать на авось топкие места на дне лощин.
— Э… э… ох, батюшка!..
Так ты, сват, ко мне в работники пришел наниматься!.. О-о, дай дух перевести… Ну,
нет, брат, спасибо!
Нет народа, который бы
так крепко отстаивал свою собственность и
так сильно соблюдал свои материальные выгоды, как русский народ.
— Помиловать? Ну,
нет, сват; жди, пока рак свистнет!.. Миловать не приходится. Я потачки не дам… Отжустерить-таки надо на порядках. Знал бы, по крайности, что баловать не дело делать!
Нет, матушка,
так, видно, завелось ноне на свете: дожил до старости,
нет тебе ни в чем уваженья, никуда ты не годен!..
— А все как словно страшно… Да
нет,
нет, Ваня не
такой парень! Он хоть и проведает, а все не скажет… Ах, как стыдно! Я и сама не знаю: как только повстречаюсь с ним,
так даже вся душа заноет…
так бы, кажется, и убежала!.. Должно быть, взаправду я обозналась: никого нету, — проговорила Дуня, быстро оглядываясь. — Ну, Гриша,
так что ж ты начал рассказывать? — заключила она, снова усаживаясь подле парня.
—
Нет… я
так… Батюшке… однотесу, вишь, понадобилось, — пробормотал Ваня, мешаясь и прерываясь на каждом слове.
— Ну, этот, по крайности, хошь толком сказал, долго думал, да хорошо молвил! — произнес отец, самодовольно поглаживая свою раскидистую бороду. — Ну, бабы, что ж вы стоите? — заключил он, неожиданно поворачиваясь к снохам и хозяйке. — Думаете, станете так-то ждать на берегу с утра да до вечера,
так они скорее от эвтаго придут… Делов
нет у вас, что ли?
— Мудреного
нет, — продолжал рыбак, — того и жди «внучка за дедом придет» [
Так говорится о позднем весеннем снеге, который, падая на старый снег и тотчас же превращаясь в воду, просачивает его насквозь и уносит с земли.
А она опять: «Подвези, говорит, хошь до своей до деревни: моченьки моей
нет!» А он ей: «Ты какая
такая?» — говорит.
—
Нет, очереди
нет никакой; я
так спрашиваю, — проговорил Глеб твердым, уверенным голосом, между тем как глаза его беспокойно окидывали Ваню и Гришу, которые работали в десяти шагах.
— Можно, батюшка: греха
нет в этом. Хотелось
так, просто на воду поглядеть…
Первое движение Дуняши при виде гостей было откинуться поспешно назад; но, рассудив в ту же секунду, что, сколько ни прятаться, с гостями все-таки приведется провести большую часть дня, она снова показалась на дороге. Щеки ее горели ярким румянцем; мудреного
нет: она готовила обед и целое утро провела против пылающей печки; могло статься — весьма даже могло статься, что краска бросилась в лицо Дуне при виде Ванюши.
— Коли за себя говоришь, ладно! О тебе и речь нейдет. А вот у тебя, примерно, дочка молодая, об ней, примерно, и говорится: было бы у ней денег много, нашила бы себе наряду всякого, прикрас всяких… вестимо, дело девичье, молодое; ведь вот также и о приданом думать надо… Не то чтобы, примерно, приданое надыть: возьмут ее и без этого, а
так, себя потешить; девка-то уж на возрасте: нет-нет да и замуж пора выдавать!..
— Ну, не чаял я, что
так скоро! — проговорил Глеб, проводя ладонью по голове. — Я думал, Гришка на свадьбе на твоей попирует…
Нет, не судьба, видно, ему!..
—
Нет, батюшка! Зачем бросать жеребий! — спокойно вымолвил парень. — Старшие братья женаты; уж лучше…
так, без жеребья…
— Ох-ох,
нет, касатик, никогда с ним
такого не бывало! — подхватила со вздохом старушка. — Лежит, не двинется, не пьет, не ест ничевохонько третьи сутки… Не прилучился бы грех какой.
— Я его недавно видел подле медведя, на том конце села — должно быть, и теперь там!.. Медведя, вишь ты, привели сюда на ярмарку:
так вот он там потешается… всех, вишь, поит-угощает; третий раз за вином сюда бегал… такой-то любопытный. Да
нет же, говорю, исчезни моя душа, не годится он тебе!..
—
Нет, погоди, брат, — спокойно возразил Глеб, — ладно по-твоему, а по-моему, не совсем
так.
Другого
такого, кажись,
нет на всем свете!
Ину пору — вот в последнее это время — спросишь: «Что, мол, невесела, Дуня, что песен не поешь?» — «Ничего, говорит,
так, охоты
нет».
—
Нет, матушка… Разве я через него?..
Так, сама не ведаю… Не говори батюшке… Христом-богом прошу, не говори ты ему…
Не знаю, воздух ли подействовал
так благодатно на Дуню, или душа ее была совершенно довольна (мудреного
нет: Гришка обращался с ней совсем почти ласково), или, наконец, роды поправили ее, как это часто случается, но она казалась на вид еще бодрее, веселее и красивее, чем когда была в девках.
— Не о себе говорю, дружище! — произнес, поддразнивая, Захар. — Мое дело сторона; нонче здесь, завтра
нет меня! Не с чего шуму заводить: взял пачпорт, да и был таков; сами по себе живем;
таким манером, Глеб ли, другой ли хозяин, командовать нами не может никто; кричи он, надсаживайся: для нас это все единственно; через это нас не убудет! Тебе с ним жить: оттого, примерно, и говорю; поддавайся ему, он те не
так еще скрутит!..
— Ну,
нет, брат, сдается не
так. У нее коли надобность есть какая, подступить не смеет, три дня округ мужа-то ходит.
— Ну, тогда-то и дело будет, а не теперь же! Старуха все расскажет… Экой ты, право, какой, братец ты мой! Говоришь: не замай, оставь;
нет, надо было… Эх, шут ты этакой, и тут не сумел сделать!.. — промолвил Захар голосом, который легко мог бы поддеть и не
такого «мимолетного», взбалмошного парня, каким был Гришка.
— Спасибо, Глеб Савиныч, на добром слове твоем, — ласково возразил дедушка Кондратий. — Говоришь ты со мною по душе: точно, в речах твоих
нет помышления, окромя мне добра желаешь; потому и я должон по душе говорить: худ буду я человек, коли тебя послушаю; право
так: неправильно поступлю, согрешу против совести!..
—
Нет, кланяться и тогда не стану: земля земле не кланяется!.. А
так, зная твою добрую душу, приду, скажу: «Не под силу, мол, не смогу достать хлебец своими трудами; дай уголок помереть покойно…» — только и скажу.
—
Нет, тебя, видно, не уломаешь! Эх, дядя! дядя! Право, какой!.. Норовишь только, как бы вот меня к осени без рук оставить — ей-богу,
так! — заключил Глеб, не то шутливо, не то задумчиво, потряхивая седыми кудрями.
Так вот
нет же, поди: уперся на своем, не уломаешь никак!..
—
Нет, теперь недосуг, — отвечал Глеб, с трудом приподнимаясь на локоть и переваливаясь на другой бок, — схожу опосля: работу порешить надо. И не то чтобы уж очень прихватило… авось и
так сойдет. Встану завтра, промнусь, легче будет…
— Да, как же! Держи карман!
Нет, брат, не он меня расчел — сам отошел, — ловко подхватил он. — Станем, как же, угождать всякой шушере, то не
так, это не
так… Ах ты, в стекляночной те разбей! Чуфара ты этакая купеческая, самоварная! Разжился — поди ты, какой форс взял… не угодишь никак! Ну, значит, и отваливай!
И действительно, не было возможности выказать себя лучше того, как сделал это Гришка. Даже Севка-Глазун и сам Захар наотрез объявили, что не ждали
такой удали от Гришки-Жука, давно даже не видали
такого разливанного моря. Мудреного
нет: пирушка обошлась чуть ли не в пятьдесят рублей. Гришка «решил» в одну ночь половину тех денег, которые находились в кошеле и которые стоили Глебу десяти лет неусыпных, тяжких трудов!
— Должно быть, недалече. Найду как-нибудь! Прощайте, братцы! Спасибо за хлеб-соль, за угощенье!.. Эх, шапки-то
нет: поклониться нечем! — подхватил Захар, посмеиваясь. — Не взыщите, ребята: человек дорожный; прощайте и
так.
—
Нет, милушка, тридцать лет поживешь,
такой цены не найдешь! Когда
так, мы лучше погодим до ярмарки: в том же Комареве двадцать целковых дадут.
— Вот
так уж сказал! Ты думаешь, концы схоронил,
так и прав вышел?
Нет, брат, нонече не
так: ночью сплутовал — день скажет; на дне морском, и там не утаишь концов-то. В неправде-то сам бог запинает… везде сыщут.
—
Нет, погоди, надо другого дождаться; далеко не убежит: парни ловкие — догонят!.. Слышь, еще и расписку целовальнику дали! — подхватил словоохотливый Федот Кузьмич. — «
Так и
так, говорят, бык достался, вишь, по наследию от отца-покойника…»
С
такой отчетливостью повторяется в воде высокий хребет нагорного берега, что
нет никакой возможности определить границы между водою и землею; берег кажется продолжением реки.