Неточные совпадения
Но,
с другой стороны, дядя Аким знал также,
что парнишка стал в сук расти, сильно балуется и
что надо бы пристроить его к какому
ни на есть рукомеслу.
—
Что ж так? Секал ты его много,
что ли?.. Ох, сват, не худо бы, кабы и ты тут же себя маненько, того… право слово! — сказал, посмеиваясь, рыбак. — Ну, да бог
с тобой! Рассказывай, зачем спозаранку,
ни свет
ни заря, пожаловал, а? Чай, все худо можется, нездоровится… в людях тошно жить… так стало тому и быть! — довершил он, заливаясь громким смехом, причем верши его и все туловище заходили из стороны в сторону.
Во все время, как сноха и хозяйка собирали на стол, Глеб
ни разу не обратился к Акиму, хотя часто бросал на него косвенные взгляды. Видно было,
что он всячески старался замять речь и не дать гостю своему повода вступить в объяснение. Со всем тем, как только хозяйка поставила на стол горячие щи со снетками, он первый заговорил
с ним.
Я вот, скажу тебе, одного знаю, — промолвил Глеб
с усмешкою, косясь на Петра, — чарку поднесешь ему —
ни за
что не откажется!
— Смотри же,
ни полсловечка; смекай да послушивай, а лишнего не болтай… Узнаю, худо будет!.. Эге-ге! — промолвил он, делая несколько шагов к ближнему углу избы, из-за которого сверкнули вдруг первые лучи солнца. — Вот уж и солнышко!
Что ж они, в самом деле, долго проклажаются? Ступай, буди их. А я пойду покуда до берега: на лодки погляжу…
Что ж ты стала? — спросил Глеб, видя,
что жена не трогалась
с места и переминалась
с ноги на ногу.
Как
ни ошеломлен был Глеб, хотя страх его прошел вместе
с опасностью, он тотчас же смекнул,
что Аким, запуганный случившимся, легко мог улизнуть вместе
с мальчиком; а это, как известно, не входило в состав его соображений: мальчику можно задать таску и раз навсегда отучить его баловать, — выпускать его из рук все-таки не след.
Иной раз целый день хлопочет подле какого-нибудь дела, суетится до того,
что пот валит
с него градом, а как придет домой, так и скосится и грохнет на лавку, ног под собой не слышит; но сколько Глеб или сын его Василий
ни умудрялись, сколько
ни старались высмотреть, над
чем бы мог так упорно трудиться работник, дела все-таки никакого не находили.
Наконец бог знает
что сталось
с Глебом Савиновым: стих такой нашел на него или другое
что, но в одно утро, не сказав никому
ни слова, купил вдруг плот, нанял плотников и в три дня поставил новую избу.
На голове его уже начали вытираться волосы, сквозь которые сильно просвечивало красное, приплюснутое, глянцевитое темя; нос Нефеда, комически вздернутый кверху, краснел так ярко,
что, казалось, отражал цвет свой на остальные части лица; нос этот, в товариществе
с мутными, стеклянистыми глазами, не оставлял
ни малейшего сомнения,
что Нефед частенько рвал косушку и даже недавно захватил куражу.
— Перестань, братец! Кого ты здесь морочишь? — продолжал Ваня, скрестив на груди руки и покачивая головою. — Сам знаешь, про
что говорю. Я для эвтаго более и пришел, хотел сказать вам: господь, мол,
с вами; я вам не помеха! А насчет, то есть, злобы либо зависти какой, я
ни на нее,
ни на тебя никакой злобы не имею; живите только по закону, как богом показано…
В эту самую минуту за спиною Глеба кто-то засмеялся. Старый рыбак оглянулся и увидел Гришку, который стоял подле навесов, скалил зубы и глядел на Ваню такими глазами, как будто подтрунивал над ним. Глеб не сказал, однако ж,
ни слова приемышу — ограничился тем только,
что оглянул его
с насмешливым видом, после
чего снова обратился к сыну.
Первое движение Дуняши при виде гостей было откинуться поспешно назад; но, рассудив в ту же секунду,
что, сколько
ни прятаться,
с гостями все-таки приведется провести большую часть дня, она снова показалась на дороге. Щеки ее горели ярким румянцем; мудреного нет: она готовила обед и целое утро провела против пылающей печки; могло статься — весьма даже могло статься,
что краска бросилась в лицо Дуне при виде Ванюши.
Тяжело было старику произнести слово — слово, которое должно было разлучить его
с дочерью; но,
с другой стороны, он знал,
что этого не избегнешь,
что рано или поздно все-таки придется расставаться. Он давно помышлял о Ване: лучшего жениха не найдешь, да и не требуется; это ли еще не парень! Со всем тем старику тяжко было произнести последнее слово; но сколько птице
ни летать по воздуху, как выразился Глеб, а наземь надо когда-нибудь сесть.
Сказав это, он уперся руками в головы мужиков, сидевших на крылечке; те продолжали себе распевать, — как
ни в
чем не бывало! — перескочил через них и, подойдя к старому рыбаку, вторично
с ним поздоровался.
Во все продолжение этого дня Глеб был сумрачен, хотя работал за четверых;
ни разу не обратился он к приемышу. Он не то чтобы сердился на парня, — сердиться пока еще было не за
что, — но смотрел на него
с видом тайного, невольного упрека, который доказывал присутствие такого чувства в душе старого рыбака.
Все это куда бы еще
ни шло, если бы челнок приносил существенную пользу дому и поддерживал семейство; но дело в том,
что в промежуток десяти-двенадцати лет парень успел отвыкнуть от родной избы; он остается равнодушным к интересам своего семейства; увлекаемый дурным сообществом, он скорей употребит заработанные деньги на бражничество; другая часть денег уходит на волокитство, которое сильнейшим образом развито на фабриках благодаря ежеминутному столкновению парней
с женщинами и девками, взросшими точно так же под влиянием дурных примеров.
Единственный предмет, обращавший на себя теперь внимание Глеба, было «время», которое,
с приближением осени, заметно сокращало трудовые дни. Немало хлопот приносила также погода, которая начинала хмуриться, суля ненастье и сиверку — неумолимых врагов рыбака. За всеми этими заботами, разумеется, некогда было думать о снохе. Да и думать-то было нечего!.. Живет себе бабенка наравне
с другими, обиды никакой и
ни в
чем не терпит — живет, как и все люди. В меру работает, хлеб ест вволю:
чего ж ей еще?..
Но Дуне во сто раз легче было бы снести его побои,
чем видеть, как вдруг,
ни с того
ни с сего переменился он и,
что всего хуже, не объяснял даже ей причины своего неудовольствия.
Но
что ни говори, строгание весел и починка сетей дело все-таки мертвое сравнительно
с ловлею живой рыбки, — живой промысел.
Дрожа и замирая от страха, они приложили бледные лица к щелкам ворот; но сколько
ни следили они за движениями грозного старика, ожидая
с минуты на минуту,
что он тут же, на месте, пришибет Гришку, ожидания их не оправдались.
Он
с упорством,
с досадою опровергал такие доводы; старик
ни за
что не хотел этому верить; он как будто старался даже обмануть самого себя.
— Оборони, помилуй бог! Не говорил я этого; говоришь: всяк должен трудиться, какие бы
ни были года его. Только надо делать дело
с рассудком… потому время неровно… вот хоть бы теперь: время студеное, ненастное… самая
что ни на есть кислота теперь… а ты все в воде мочишься… знамо, долго ли до греха, долго ли застудиться…
— Петруша, касатик… выслушай меня! — воскликнула она, между тем как старик стоял подле дочери
с поникшею головою и старался прийти в себя. — Я уж сказывала тебе — слышь, я сказывала, мать родная, — не кто другой. Неужто злодейка я вам досталась! — подхватила Анна. — Поклепали тебе на него, родной, злые люди поклепали: он, батюшка,
ни в
чем не причастен, и дочка его.
—
Ни к
чему не причастен! Это мы видим!.. — возразил Петр. — Свел свою дочь беспутную
с отцовым приемышем, таким же мошенником, подольстились к отцу, примазались к нашему дому, а после покойника обокрали нас.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться
с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще
ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это за жаркое? Это не жаркое.
А вы — стоять на крыльце, и
ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите,
что идет кто-нибудь
с просьбою, а хоть и не
с просьбою, да похож на такого человека,
что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. Ах, боже мой, вы всё
с своими глупыми расспросами! не дадите
ни слова поговорить о деле. Ну
что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да
что в самом деле? Я такой! я не посмотрю
ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но
с почтением поддерживается чиновниками.)
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы
с Христианом Ивановичем взяли свои меры:
чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б
с ними изъясняться: он по-русски
ни слова не знает.