— Докладывал вашей милости, — отвечал мужик, потупляя голову, — как будет угодно… у меня подушных нет… взять неоткуда… извольте делать со мною что угодно: на то есть власть ваша… напишите барину, пущай наказать прикажет, а мне взять,
как перед богом, неоткудова…
— Эх вы, ребята, словоохотливые какие, право, — начали опять те, — видите, не хочет продавать — и только; и что это вы разгасились так на эвту лошадь? Мотрите, того и гляди, хвост откинет, а вы сорок даете; пойдемте, вам такого рысачка за сорок-то отвалим, знатного, статного… четырехлетку…
как перед богом, четырехлетку…
— Братцы! — закричал Антон, отчаянно размахивая руками. — Братцы, будьте отцы родные… он, он же и поил меня… вот
как перед богом, он, и тот парень ему, вишь, знакомый… спросите хошь у кого… во Христа ты, видно, не веруешь!..
Неточные совпадения
— Что тут баять, — отрывисто отвечал муж; он тяжело вздохнул и,
как бы собравшись с духом, промолвил: — Велел пегашку вести… на ярманку!.. Не надоть ее, говорит… теперь дело зимнее: проживешь без лошади… Ну, вот, сказал тебе сдуру, а ты… Эх, Варюха, Варюха! Полно тебе рюмиться-то, ведь говорю, слезами-те пуще мутишь мне душу! Эка ты, право, неразумная баба
какая… нешто горю этим пособишь?.. Знать, погрешил я, право, чем
перед господом
богом!..
— Братцы, кобылка,
как перед господом
богом, девятый год у меня стоит… спросите у кого хотите…
— Антон, родимый…
как перед господом
богом, Антон.
А вот чем: сидит так-то год целый Петруха в остроге… ладно; а отец, старик-ат, тем временем хлопотать да хлопотать, много и денег
передавал, сказывают… ну, совсем было и дело-то уладил, ан вышло и
бог знает
как худо.
— Да, погрешились, знать,
перед господом
богом: и прошлого года было куды с хлебами-те плохо, а
как нынешний пойдет такой же, так и совсем бяда…
— Врешь, кривой! Не видал, так, стало быть, зачем врать? Их благородие умный господин и понимают, ежели кто врет, а кто по совести,
как перед Богом… А ежели я вру, так пущай мировой рассудит. У него в законе сказано… Нынче все равны… У меня у самого брат в жандармах… ежели хотите знать…
— Не могу-с, Евгений Константиныч, вот
как перед богом, не могу! — упирался Родион Антоныч, умиленно прижимая обе руки к сердцу.
Неточные совпадения
—
Передайте вашей жене, что я люблю ее
как прежде, и что если она не может простить мне мое положение, то я желаю ей никогда не прощать меня. Чтобы простить, надо пережить то, что я пережила, а от этого избави ее
Бог.
Он сделался бледен
как полотно, схватил стакан, налил и подал ей. Я закрыл глаза руками и стал читать молитву, не помню
какую… Да, батюшка, видал я много,
как люди умирают в гошпиталях и на поле сражения, только это все не то, совсем не то!.. Еще, признаться, меня вот что печалит: она
перед смертью ни разу не вспомнила обо мне; а кажется, я ее любил
как отец… ну, да
Бог ее простит!.. И вправду молвить: что ж я такое, чтоб обо мне вспоминать
перед смертью?
— Правда, с такой дороги и очень нужно отдохнуть. Вот здесь и расположитесь, батюшка, на этом диване. Эй, Фетинья, принеси перину, подушки и простыню. Какое-то время послал
Бог: гром такой — у меня всю ночь горела свеча
перед образом. Эх, отец мой, да у тебя-то,
как у борова, вся спина и бок в грязи! где так изволил засалиться?
— Да шашку-то, — сказал Чичиков и в то же время увидел почти
перед самым носом своим и другую, которая,
как казалось, пробиралась в дамки; откуда она взялась, это один только
Бог знал. — Нет, — сказал Чичиков, вставши из-за стола, — с тобой нет никакой возможности играть! Этак не ходят, по три шашки вдруг.
После этого,
как, бывало, придешь на верх и станешь
перед иконами, в своем ваточном халатце,
какое чудесное чувство испытываешь, говоря: «Спаси, господи, папеньку и маменьку». Повторяя молитвы, которые в первый раз лепетали детские уста мои за любимой матерью, любовь к ней и любовь к
богу как-то странно сливались в одно чувство.