Неточные совпадения
Татьяна. Нет, при матери совершенно нельзя
говорить… (
За дверью в сени слышны тяжелые шаги.)
Петр. Мне нравится ваш стиль, Терентий Хрисанфович… И нравится ваша роль — роль судьи всех нас… Но я желал бы понять — почему именно эту роль вы играете… Вы
говорите всегда так, точно читаете нам акафист
за упокой…
Тетерев. В этом случае вы знаете больше, чем я. А не знаете ли вы, кстати, вот чего: следует платить добром
за зло или не следует? То есть, проще
говоря, — считаете вы добро и зло равноценными или же нет?
Я
говорю вам — добром платите только
за добро.
Нил(входит с миской в руках и куском хлеба.
Говоря, он внимательно следит, как бы не разлить содержимое миски.
За ним идет Татьяна). Все это философия! Плохая у тебя, Таня, привычка делать из пустяков философию. Дождь идет — философия, палец болит — другая философия, угаром пахнет — третья. И когда я слышу такие философии из пустяков, так мне невольно думается, что не всякому человеку грамота полезна…
Акулина Ивановна (тащит
за собой мужа). Идем, старик! И-идем! Бог с ними!.. Не
говори, не кричи! Кто нас услышит?
(Татьяна медленно идет в свою комнату. Минута пустоты и тишины. Быстро, неслышными шагами входит Поля и
за нею Нил. Они без слов проходят к окнам, и там, схватив Полю
за руку, Нил вполголоса
говорит.)
Нил. Ты прости меня
за давешнее… это вышло глупо и скверно… но я не умею молчать, когда хочу
говорить!
Степанида. В аптеку…
За спиртом нашатырным… Поди,
говорит, купи мне на двадцать копеек нашатырного спирту…
Засим: на кого и как глядела твоя дочь и кто как на нее глядел и что она
за девица, — я не
говорю, а только скажу одно: ежели она выходит
за Нила — туда ей и дорога!
Слышу — поет, разливается — жизнь,
говорит, трудная, надо,
говорит, друг
за друга держаться… всё,
говорит, сообща делать… артели,
говорит…
Бессеменов. Дочь отравилась, пойми! Что мы ей — какую боль причинили? Чем огорчили? Что мы — звери для нее? А будут
говорить разное… Мне — наплевать, я всё ради детей стерплю… но только — зачем? Из-за чего? Хоть бы знать… Дети! Живут — молчат… Что в душе у них? Неизвестно! Что в головах? Неведомо! Вот — обида!
Поля. Ш-ш! Зачем
говорить так о человеке
за глаза? Нехорошо!
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и
говорит за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная дама! Бог знает что такое!
По всему тому, что происходило на судебном следствии, и по тому, как знал Нехлюдов Маслову, он был убежден, что она не виновна ни в похищении ни в отравлении, и сначала был и уверен, что все признают это; но когда он увидал, что вследствие неловкой защиты купца, очевидно основанной на том, что Маслова физически нравилась ему, чего он и не скрывал, и вследствие отпора на этом именно основании старшины и, главное, вследствие усталости всех решение стало склоняться к обвинению, он хотел возражать, но ему страшно было
говорить за Маслову, — ему казалось, что все сейчас узнают его отношения к ней.
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не знаю,
за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду
за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (
Говорит скоро.)А все ты, а всё
за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно
говорить: нет человека, который бы
за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого
говорят.
Схватит
за бороду,
говорит: «Ах ты, татарин!» Ей-богу!