Неточные совпадения
Ее слова были законом в семье, а к неожиданным поступкам Самгина все привыкли; он часто удивлял своеобразием своих
действий, но и в семье и среди знакомых пользовался репутацией счастливого
человека, которому все легко удается.
— Чепуха! Всякое разумное
действие человека неизбежно будет насилием над ближними или над самим собой.
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без
действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве
людей быть жестокими в любви, он спросил себя...
— Совершенно ясно, что культура погибает, потому что
люди привыкли жить за счет чужой силы и эта привычка насквозь проникла все классы, все отношения и
действия людей. Я — понимаю: привычка эта возникла из желания
человека облегчить труд, но она стала его второй природой и уже не только приняла отвратительные формы, но в корне подрывает глубокий смысл труда, его поэзию.
— По долгу службы я ознакомился с письмами вашей почтенной родительницы, прочитал заметки ваши — не все еще! — и, признаюсь, удивлен! Как это выходит, что вы,
человек, рассуждающий наедине с самим собою здраво и солидно, уже второй раз попадаете в сферу
действий офицеров жандармских управлений?
Наблюдая за его
действиями, Самгин подумал, что раньше все это показалось бы ему смешным и не достойным
человека, которому, вероятно, не менее пятидесяти лет, а теперь вот, вспомнив полковника Васильева, он невольно и сочувственно улыбнулся дяде Мише.
«Это безумие и трусость — стрелять из пушек, разрушать дома, город. Сотни тысяч
людей не ответственны за
действия десятков».
«Я слишком увлекся наблюдением и ослабил свою волю к
действию. К чему, в общем и глубоком смысле, можно свести основное
действие человека, творца истории? К самоутверждению, к обороне против созданных им идей, к свободе толкования смысла “фактов”».
Действия этой женщины не интересовали его, ее похвалы Харламову не возбуждали ревности. Он был озабочен решением вопроса: какие перспективы и пути открывает пред ним война? Она поставила под ружье такое количество
людей, что, конечно, продлится недолго, — не хватит средств воевать года. Разумеется, Антанта победит австро-германцев. Россия получит выход в Средиземное море, укрепится на Балканах. Все это — так, а — что выиграет он? Твердо, насколько мог, он решил: поставить себя на видное место. Давно пора.
«В данной общественной структуре должны быть
люди, лишенные права личной инициативы, права самостоятельного
действия».
— Охота — звериное
действие, уничтожающее. Лиса — тетеревей и всякую птицу истребляет, волк — барашков, телят, и приносят нам убыток. Ну, тогда
человек, ревнуя о себе, обязан волков истреблять, — так я понимаю…
Можно ли себе представить эллина гомеровского, «узнающего себя» в подобном хоре, «сливающегося духом» с этими мокрыми тряпицами?
Человеку действия при таких обстоятельствах понятно и близко одно — инстинктивный прыжок вперед, стремительность, быстрый удар. А тут — мечутся, толкутся, болтают… Тьфу! Только плюнул бы, глядя на них, гомеровский эллин и в негодовании пошел бы прочь.
Неточные совпадения
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной
человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно
действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Когда
человек и без законов имеет возможность делать все, что угодно, то странно подозревать его в честолюбии за такое
действие, которое не только не распространяет, но именно ограничивает эту возможность.
— Видя внезапное сих
людей усердие, я в точности познал, сколь быстрое имеет
действие сия вещь, которую вы, сударыня моя, внутренним словом справедливо именуете.
Он не знал, что его образ
действий относительно Кити имеет определенное название, что это есть заманиванье барышень без намерения жениться и что это заманиванье есть один из дурных поступков, обыкновенных между блестящими молодыми
людьми, как он.
Было у Алексея Александровича много таких
людей, которых он мог позвать к себе обедать, попросить об участии в интересовавшем его деле, о протекции какому-нибудь искателю, с которыми он мог обсуждать откровенно
действия других лиц и высшего правительства; но отношения к этим лицам были заключены в одну твердо определенную обычаем и привычкой область, из которой невозможно было выйти.