Неточные совпадения
Самое значительное и очень неприятное рассказал Климу о народе отец. В сумерках осеннего вечера он, полураздетый и мягонький, как цыпленок, уютно лежал на диване, — он умел лежать удивительно уютно. Клим, положа голову на шерстяную
грудь его, гладил ладонью лайковые щеки отца,
тугие, как новый резиновый мяч. Отец спросил: что сегодня говорила бабушка на уроке закона божия?
Еще издали она заставляла его ждать, что толкнет
тугой, высокой
грудью или заденет бедром.
— Эх, господи, — вздохнул Митрофанов, распустив
тугое лицо, отчего оно стало нелепо широким и плачевным, а синие щеки побурели. — Я понимаю, Клим Иванович, вы меня, так сказать, привлекаете! — Он трижды, мелкими крестиками, перекрестил
грудь и сказал: — Я — готов, всею душой!
Юрка радостно ощущал, как к локтю его прижималась
тугая грудь Лельки. Волна уверенной радости окатила душу. Лелька видела его влюбленные глаза, и ей хотелось почувствовать свою власть над ним.
Неточные совпадения
«Нате, возьмите!» Это облегчало тихую боль ее сердца, которая, вздрагивая, пела в
груди ее, как
тугая струна.
Все оправились и
туже подтянули ремни, расправили складки, выровняли
груди и опять — шагом марш — вступили в первую улицу Москвы под мужественное ликование ярко-медных труб, веселых флейт, меланхолических кларнетов, задумчивых тягучих гобоев, лукавых женственных валторн, задорных маленьких барабанов и глухой могучий темп больших турецких барабанов, оживленных веселыми медными тарелками.
Зазвенел
тугой татарский лук, спела тетива, провизжала стрела, угодила Максиму в белу
грудь, угодила каленая под самое сердце. Закачался Максим на седле, ухватился за конскую гриву; не хочется пасть добру молодцу, но доспел ему час, на роду написанный, и свалился он на сыру землю, зацепя стремя ногою. Поволок его конь по чисту полю, и летит Максим, лежа навзничь, раскидав белые руки, и метут его кудри мать сыру-земли, и бежит за ним по полю кровавый след.
Мысли являлись откуда-то со стороны и снизу, кружились, точно мухи, исчезали, не трогая того, что скипелось в
груди мёртвою тяжестью и больно давило на сердце, выжимая
тугие слёзы.
От высоких сапог сузился низ, а плечи раздались, развернулась
грудь; и широкий
тугой пояс с патронами правильно делил его туловище на две половины: одну для ходу, другую для размаха и действия.