Неточные совпадения
По воскресеньям, вечерами, у дяди Хрисанфа собирались его приятели, люди солидного возраста и одинакового настроения; все они были обижены, и каждый из них приносил слухи и
факты, еще более углублявшие их обиды; все они любили выпить и поесть, а дядя Хрисанф обладал огромной кухаркой Анфимовной, которая пекла изумительные кулебяки. Среди этих людей было два актера, убежденных, что они сыграли все роли свои так, как никто никогда
не играл и уже никто
не сыграет.
— Бестактнейшее вмешательство Витте в стачку ткачей придало стачке политический характер. Правительство как бы убеждает рабочих, что теория классовой борьбы есть —
факт, а
не выдумка социалистов, — понимаете?
— Классификация
фактов — дело полезное, если за ним
не скрывается попытка примирить непримиримые противоречия.
Как везде, Самгин вел себя в этой компании солидно, сдержанно, человеком, который, доброжелательно наблюдая, строго взвешивает все, что видит, слышит и,
не смущаясь,
не отвлекаясь противоречиями мнений, углубленно занят оценкой
фактов. Тагильский так и сказал о нем Берендееву...
— Ты бы, Антон, брал в пример себе Самгина, — он
не забывает, что теории строятся на
фактах и проверяются
фактами.
Самгин наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. Слушая рассказ девицы, он думал, что и по фигуре и по характеру она была бы на своем месте в водевиле, а
не в драме. Но тот
факт, что на долю ее все-таки выпало участие в драме, несколько тронул его; он ведь был уверен, что тоже пережил драму. Однако он
не сумел выразить чувство, взволновавшее его, а два последние слова ее погасили это чувство. Помолчав, он спросил вполголоса...
Ошеломленный убийством министра как
фактом, который неизбежно осложнит, спутает жизнь, Самгин еще
не решил, как ему нужно говорить об этом
факте с Лютовым, который бесил его неестественным, почти циничным оживлением и странным, упрекающим тоном.
Самгин мог бы сравнить себя с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже
не приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти знакомое, вычитанное из книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому
факту отрицательно, однако
не представлял, как он будет говорить о нем.
— В Полтавской губернии приходят мужики громить имение. Человек пятьсот.
Не свои — чужие; свои живут, как у Христа за пазухой. Ну вот, пришли, шумят, конечно. Выходит к ним старик и говорит: «Цыцте!» — это по-русски значит: тише! — «Цыцте, Сергий Михайлович — сплять!» — то есть — спят. Ну-с, мужики замолчали, потоптались и ушли!
Факт, — закончил он квакающим звуком успокоительный рассказ свой.
В том, что говорили у Гогиных, он
не услышал ничего нового для себя, — обычная разноголосица среди людей, каждый из которых боится порвать свою веревочку, изменить своей «системе фраз». Он привык думать, что хотя эти люди строят мнения на
фактах, но для того, чтоб
не считаться с
фактами. В конце концов жизнь творят
не бунтовщики, а те, кто в эпохи смут накопляют силы для жизни мирной. Придя домой, он записал свои мысли, лег спать, а утром Анфимьевна, в платье цвета ржавого железа, подавая ему кофе, сказала...
— Депсамес —
не ошибается: социалисты сыграли в руку крайним правым — это
факт!
Он стал перечислять боевые выступления рабочих в провинции,
факты террора, схватки с черной сотней, взрывы аграрного движения; он говорил обо всем этом, как бы напоминая себе самому, и тихонько постукивал кулаком по столу, ставя точки. Самгин хотел спросить: к чему приведет все это? Но вдруг с полной ясностью почувствовал, что спросил бы равнодушно, только по обязанности здравомыслящего человека. Каких-либо иных оснований для этого вопроса он
не находил в себе.
— Вижу, что ты к беседе по душам
не расположен, — проговорил он, усмехаясь. — А у меня времени нет растрясти тебя. Разумеется, я — понимаю: конспирация! Третьего дня Инокова встретил на улице, окликнул даже его, но он меня
не узнал будто бы. Н-да. Между нами — полковника-то Васильева он ухлопал, —
факт! Ну, что ж, — прощай, Клим Иванович! Успеха! Успехов желаю.
— Говорить можно только о
фактах, эпизодах, но они — еще
не я, — начал он тихо и осторожно. — Жизнь — бесконечный ряд глупых, пошлых, а в общем все-таки драматических эпизодов, — они вторгаются насильственно, волнуют, отягощают память ненужным грузом, и человек, загроможденный, подавленный ими, перестает чувствовать себя, свое сущее, воспринимает жизнь как боль…
— В конце концов — все сводится к той или иной системе фраз, но
факты не укладываются ни в одну из них. И — что можно сказать о себе, кроме: «Я видел то, видел это»?
«Воспитанная литераторами, публицистами, «критически мыслящая личность» уже сыграла свою роль, перезрела, отжила. Ее мысль все окисляет, покрывая однообразной ржавчиной критицизма. Из
фактов совершенно конкретных она делает
не прямые выводы, а утопические, как, например, гипотеза социальной, то есть — в сущности, социалистической революции в России, стране полудиких людей, каковы, например, эти «взыскующие града». Но, назвав людей полудикими, он упрекнул себя...
А вообще Самгин незаметно для себя стал воспринимать
факты политической жизни очень странно: ему казалось, что все, о чем тревожно пишут газеты, совершалось уже в прошлом. Он
не пытался объяснить себе, почему это так? Марина поколебала это его настроение. Как-то, после делового разговора, она сказала...
Он слышал: террористы убили в Петербурге полковника Мина, укротителя Московского восстания, в Интерлакене стреляли в какого-то немца, приняв его за министра Дурново, военно-полевой суд
не сокращает количества революционных выступлений анархистов, — женщина в желтом неутомимо и назойливо кричала, — но все, о чем кричала она, произошло в прошлом, при другом Самгине. Тот, вероятно, отнесся бы ко всем этим
фактам иначе, а вот этот окончательно
не мог думать ни о чем, кроме себя и Марины.
Он пережил слишком много, и хотя его разум сильно устал «регистрировать
факты», «системы фраз», но
не утратил эту уже механическую, назойливую и бесплодную привычку.
— Догадка есть суждение, требующее
фактов. А, по Канту,
не всякое суждение есть познание, — раздумчиво бормотал Тагильский. — Вы никому
не сообщали ваших подозрений?
— Воспитывают нас как мыслящие машинки и —
не на
фактах, а для искажения
фактов. На понятиях, но
не на логике, а на мистике понятий и против логики
фактов.
Клим Иванович Самгин легко и утешительно думал
не об искусстве, но о жизни, сквозь которую он шел ничего
не теряя, а, напротив, все более приобретая уверенность, что его путь
не только правилен, но и героичен, но
не умел или
не хотел — может быть, даже опасался — вскрывать внутренний смысл
фактов, искать в них единства.
Тот
факт, что Варвара завещала ему дом,
не очень тронул и
не удивил его, у нее
не было родных. Завещания и
не нужно было — он, Самгин, единственный законный наследник.
Он, Самгин,
не ставил пред собою вопроса о судьбе революции, зная, что она кончилась как
факт и живет только как воспоминание.
— Нет, — поспешно сказал Самгин, — нет, я
не хочу этого. Я шутил потому, что вы рассказывали о печальных
фактах… без печали. Арест, тюрьма, человека расстреляли.
— Вы, батенька, слишком легко подчиняетесь
фактам, в ущерб идее. А — надо знать: принятие или непринятие той или иной идеи оправдывается чисто теоретическими соображениями, а отнюдь
не степенью пригодности или непригодности этой идеи для обоснования практической деятельности.
— Давайте отнесемся к
факту просто. Он ни к чему
не обязывает нас, ничем
не стесняет, да? Захочется — повторим,
не захочется — забудем? Идет?
— Так как почтенный оратор говорит
не торопясь, но имеет, видимо, большой запас
фактов, а
факты эти всем известны, я же располагаю только пятью минутами и должен уйти отсюда, — так я прошу разрешить мне высказаться.
— Есть
факты другого порядка и
не менее интересные, — говорил он, получив разрешение. — Какое участие принимало правительство в организации балканского союза? Какое отношение имеет к балканской войне, затеянной тотчас же после итало-турецкой и, должно быть, ставящей целью своей окончательный разгром Турции?
Не хочет ли буржуазия угостить нас новой войной? С кем? И — зачем? Вот
факты и вопросы, о которых следовало бы подумать интеллигенции.
Он был уверен, что для некоторых слушателей этот исторический
факт будет новостью, и ему показалось, что он
не ошибся, некоторые из слушателей были явно удивлены.
Она тоже является как будто результатом поверхностной, механической деятельности разума и даже
не способна к работе организации
фактов в стройную систему фраз — фокусу, который легко доступен даже бездарным людям.
В должности «одной прислуги» она работала безукоризненно: вкусно готовила, держала квартиру в чистоте и порядке и сама держалась умело,
не мозоля глаз хозяина. Вообще она
не давала повода заменить ее другой женщиной, а Самгин хотел бы сделать это — он чувствовал в жилище своем присутствие чужого человека, — очень чужого, неглупого и способного самостоятельно оценивать
факты, слова.
— Нет, революцию-то ты
не предвещай! Это ведь неверно, что «от слова —
не станется». Когда за словами —
факты, так неизбежно «станется». Да… Ну-ка, приглашай, хозяин, вино пить…
«Неправильность самооценки, недостаток уверенности в себе.
Факты эти
не должны были смущать меня. Напротив: я имею право гордиться моей устойчивостью», — соображал он, сидя в вагоне дороги на Варшаву.