Неточные совпадения
«Какой безжалостной надобно быть, какое
надо иметь холодное сердце, для того, чтобы обманывать больного мужа, — возмущенно
думал Самгин. — И — мать, как бесцеремонно, грубо она вторгается в мою жизнь».
— Давно. Должен сознаться, что я… редко пишу ему. Он отвечает мне поучениями, как
надо жить,
думать, веровать. Рекомендует книги… вроде бездарного сочинения Пругавина о «Запросах народа и обязанностях интеллигенции». Его письма кажутся мне наивнейшей риторикой, совершенно несовместной с торговлей дубовой клепкой. Он хочет, чтоб я унаследовал те привычки
думать, от которых сам он, вероятно, уже отказался.
«Этого
надо было ожидать», — равнодушно
подумал Клим и вслед за тем усмехнулся, представив, как, должно быть, истерически кричит и кривляется Лютов.
— Случилось какое-то… несчастие, — ответил Клим. Слово несчастие он произнес не сразу, нетвердо,
подумав, что
надо бы сказать другое слово, но в голове его что-то шумело, шипело, и слова не шли на язык.
— Мне вот кажется, что счастливые люди — это не молодые, а — пьяные, — продолжала она шептать. — Вы все не понимали Диомидова,
думая, что он безумен, а он сказал удивительно: «Может быть, бог выдуман, но церкви — есть, а
надо, чтобы были только бог и человек, каменных церквей не
надо. Существующее — стесняет», — сказал он.
— Вдруг — идете вы с таким вот щучьим лицом, как сейчас. «Эх,
думаю, пожалуй, не то говорю я Анюте, а вот этот — знает, что
надо сказать». Что бы вы, Самгин, сказали такой девице, а?
— В записках местного жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор —
думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой души, сказал Петру Великому, когда суровый государь этот заглянул проездом в город наш: «Тебе, царь, кузнечному да литейному делу выучиться бы, в деревянном царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
—
Надо узнать. Предупредить
надо, если цела, — говорил Дунаев. — Там у нее книжки есть, я
думаю, а мне идти к ней — осторожность не велит.
— Давно пора. У нас все разговаривают о том, как надобно
думать, тогда как говорить
надо о том, что следует делать.
«Я стал слишком мягок с нею, и вот она уже небрежна со мною. Необходимо быть строже. Необходимо овладеть ею с такою полнотой, чтоб всегда и в любую минуту настраивать ее созвучно моим желаниям.
Надо научиться понимать все, что она
думает и чувствует, не расспрашивая ее. Мужчина должен поглощать женщину так, чтоб все тайные думы и ощущения ее полностью передавались ему».
— Он очень не любит студентов, повар. Доказывал мне, что их
надо ссылать в Сибирь, а не в солдаты. «Солдатам, говорит, они мозги ломать станут: в бога — не верьте, царскую фамилию — не уважайте. У них, говорит, в головах шум, а они
думают — ум».
Дома, устало раздеваясь и с досадой
думая, что сейчас
надо будет рассказывать Варваре о манифестации, Самгин услышал в столовой звон чайных ложек, глуховатое воркованье Кумова и затем иронический вопрос дяди Миши...
— Конечно, если это войдет в привычку — стрелять, ну, это — плохо, — говорил он, выкатив глаза. — Тут, я
думаю, все-таки сокрыта опасность, хотя вся жизнь основана на опасностях. Однако ежели молодые люди пылкого характера выламывают зубья из гребня — чем же мы причешемся? А нам, Варвара Кирилловна, причесаться
надо, мы — народ растрепанный, лохматый. Ах, господи! Уж я-то знаю, до чего растрепан человек…
— Революция — не завтра, — ответил Кутузов, глядя на самовар с явным вожделением, вытирая бороду салфеткой. — До нее некоторые, наверное, превратятся в людей, способных на что-нибудь дельное, а большинство —
думать надо — будет пассивно или активно сопротивляться революции и на этом — погибнет.
«Все-таки —
надо признать — мужественные люди, — невольно
подумал он. — Хотя этот — революционер по личному мотиву, так сказать. А скуку эту они едва ли одолеют…»
— Не может быть, — искренно воскликнул Самгин, хотя догадывался именно об этом. Он даже
подумал, что догадался не сегодня, не сейчас, а — давно, еще тогда, когда прочитал записку симпатическими чернилами. Но это
надо было скрыть не только от Гогина, но и от себя. — Не может быть, — повторил он.
Самгин возвратился в номер,
думая, что сейчас же
надо ехать покупать цинковый гроб Варавке и затем — на вокзал, в Старую Руссу.
— Спите, — пробормотал Самгин, уходя и
думая: «
Надо скорей кончить здесь все и — в Москву!»
«
Надо уехать в Москву», —
думал Самгин, вспоминая свой разговор с Фионой Трусовой, которая покупала этот проклятый дом под общежитие бедных гимназисток. Сильно ожиревшая, с лицом и шеей, налитыми любимым ею бургонским вином, она полупрезрительно и цинично говорила...
— Дальше я не пойду, — шепнул Самгин, дойдя до угла, за которым его побили. Варвара пошла дальше, а он остановился, послушал, как скрипят полозья саней по обнаженным камням,
подумал, что
надо бы зайти в зеленый домик, справиться о Любаше, но пошел домой.
«Нужен дважды гениальный Босх, чтоб превратить вот такую действительность в кошмарный гротеск», —
подумал Самгин, споря с кем-то, кто еще не успел сказать ничего, что требовало бы возражения. Грусть, которую он пытался преодолеть, становилась острее, вдруг почему-то вспомнились женщины, которых он знал. «За эти связи не поблагодаришь судьбу… И в общем
надо сказать, что моя жизнь…»
«Не хочет он говорить о Марине, —
подумал Самгин, — напился. Кажется, и я хмелею.
Надо идти…»
«
Надо искать работы», — напоминал он себе и снова двигался по бесчисленным залам Эрмитажа, рассматривая вещи, удовлетворяясь тем, что наблюдаемое не ставит вопросов, не требует ответов, разрешая
думать о них как угодно или — не
думать.
«Дом
надо продать», — напомнил себе Клим Иванович и, закрыв глаза, стал тихонько, сквозь зубы насвистывать романс «Я не сержусь»,
думая о Варваре и Стратонове...
— Ну — зачем они? Ведь им уж ничего не
надо, все нашли,
думать не о чем.
— Вот и мы здесь тоже
думаем — врут! Любят это у нас — преувеличить правду. К примеру — гвоздари: жалуются на скудость жизни, а между тем — зарабатывают больше плотников. А плотники — на них ссылаются, дескать — кузнецы лучше нас живут. Союзы тайные заводят… Трудно, знаете, с рабочим народом.
Надо бы за всякую работу единство цены установить…
— Что же вы намерены делать с вашим сахаром? Ой, извините, это — не вы. То есть вы — не тот… Вы — по какому поводу? Ага! Беженцы. Ну вот и я тоже. Командирован из Орла. Беженцев
надо к нам направлять, вообще — в центр страны. Но — вагонов не дают, а пешком они, я
думаю, перемерзнут, как гуси. Что же мы будем делать?