Она
была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз увидит; верила, что черт любит
быть там, где вода, и что у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не
ела ни
телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса Христа.
С начала лета в доме стали поговаривать о двух больших предстоящих праздниках: Иванове дне, именинах братца, и об Ильине дне — именинах Обломова: это
были две важные эпохи в виду. И когда хозяйке случалось купить или видеть на рынке отличную четверть
телятины или удавался особенно хорошо пирог, она приговаривала: «Ах, если б этакая
телятина попалась или этакий пирог удался в Иванов или в Ильин день!»
Взяли с собою четыре больших самовара, целые груды всяких булочных изделий, громадные запасы холодной
телятины и тому подобного: народ молодой, движенья
будет много, да еще на воздухе, — на аппетит можно рассчитывать;
было и с полдюжины бутылок вина: на 50 человек, в том числе более 10 молодых людей, кажется, не много.