— Ага. Ну, что же? Красивую вещь — приятно испортить. Красивых убивают более часто, чем уродов. Но убивают мужья, любовники и, как правило, всегда с фасада: в голову, в грудь, живот, а тут убили с фасада на двор — в затылок. Это тоже принято, но в целях грабежа, а в данном случае — наличие грабежа не установлено. В этом видят — тайну. А на мой взгляд — тайны нет, а
есть трус!
Неточные совпадения
— Самоубийственно
пьет. Маркс ему вреден. У меня сын тоже насильно заставляет себя веровать в Маркса. Ему — простительно. Он — с озлобления на людей за погубленную жизнь. Некоторые верят из глупой, детской храбрости: боится мальчуган темноты, но — лезет в нее, стыдясь товарищей, ломая себя, дабы показать: я-де не
трус! Некоторые веруют по торопливости, но большинство от страха. Сих, последних, я не того… не очень уважаю.
«Я — боюсь», — сознался он, хлопнув себя папкой по коленям, и швырнул ее на диван.
Было очень обидно чувствовать себя
трусом, и
было бы еще хуже, если б Варвара заметила это.
— Томилин инстинктом своим в бога уперся, ну — он
трус, рыжий боров. А я как-то задумался: по каким мотивам действую? Оказалось — по мотивам личной обиды на судьбу да — по молодечеству.
Есть такая теорийка: театр для себя, вот я, должно
быть, и разыгрывал сам себя пред собою. Скучно. И — безответственно.
— Я не хочу
быть чижом, который лгал и продолжает лгать. Только
трусы или безумные могут проповедовать братство народов в ту ночь, когда враги подожгли их дом.
«Записки» партизана не оставляют никакого сомнения, что Николай, как Аракчеев, как все бездушно жестокосердые и мстительные люди,
был трус.
Володя тотчас же принялся за дело, и к удивлению и радости своей, заметил, что хотя чувство страха опасности и еще более того, что он
будет трусом, беспокоили его еще немного, но далеко не в той степени, в какой это было накануне.
Он до того
был трус, что, бросившись с ножом, он даже не ранил офицера, а сделал всё для проформы, для того только, чтоб оказалось новое преступление, за которое бы его опять стали судить.
Туберозов не
был трусом, но он был человек нервный, а такими людьми в пору больших электрических разряжений овладевает невольное и неодолимое беспокойство. Такое беспокойство чувствовал теперь и он, озираясь вокруг и соображая, где бы, на каком бы месте ему безопаснее встретить и переждать готовую грянуть грозу.
Неточные совпадения
—
Трусы! — процедил сквозь зубы Бородавкин, но явно сказать это затруднился и вынужден
был отступить от горы с уроном.
— Да я вас уверяю, что он первейший
трус, то
есть Печорин, а не Грушницкий, — о, Грушницкий молодец, и притом он мой истинный друг! — сказал опять драгунский капитан. — Господа! никто здесь его не защищает? Никто? тем лучше! Хотите испытать его храбрость? Это нас позабавит…
— Соня, у меня сердце злое, ты это заметь: этим можно многое объяснить. Я потому и пришел, что зол.
Есть такие, которые не пришли бы. А я
трус и… подлец! Но… пусть! все это не то… Говорить теперь надо, а я начать не умею…
Новичок стоит перед ним молча, косится, если не
трус, и ждет, что-то
будет.
— Андрей Петрович, — схватил я его за руку, не подумав и почти в вдохновении, как часто со мною случается (дело
было почти в темноте), — Андрей Петрович, я молчал, — ведь вы видели это, — я все молчал до сих пор, знаете для чего? Для того, чтоб избегнуть ваших тайн. Я прямо положил их не знать никогда. Я —
трус, я боюсь, что ваши тайны вырвут вас из моего сердца уже совсем, а я не хочу этого. А коли так, то зачем бы и вам знать мои секреты? Пусть бы и вам все равно, куда бы я ни пошел! Не так ли?