Неточные совпадения
— Зима, метель метет
по улице, мороз избы жмет, а они, французы,
бегут, бывало, под окошко наше, к матери, — она калачи пекла да продавала, — стучат в
стекло, кричат, прыгают, горячих калачей просят.
Неточные совпадения
Смеркалось; на столе, блистая, // Шипел вечерний самовар, // Китайский чайник нагревая; // Под ним клубился легкий пар. // Разлитый Ольгиной рукою, //
По чашкам темною струею // Уже душистый чай
бежал, // И сливки мальчик подавал; // Татьяна пред окном стояла, // На
стекла хладные дыша, // Задумавшись, моя душа, // Прелестным пальчиком писала // На отуманенном
стекле // Заветный вензель О да Е.
Зимними вечерами приятно было шагать
по хрупкому снегу, представляя, как дома, за чайным столом, отец и мать будут удивлены новыми мыслями сына. Уже фонарщик с лестницей на плече легко бегал от фонаря к фонарю, развешивая в синем воздухе желтые огни, приятно позванивали в зимней тишине ламповые
стекла.
Бежали лошади извозчиков, потряхивая шершавыми головами. На скрещении улиц стоял каменный полицейский, провожая седыми глазами маленького, но важного гимназиста, который не торопясь переходил с угла на угол.
Он слышал, как
бегут потоки весенней воды, точно вдогонку друг за другом, прыгая
по камням, прорезаясь в глубину размякшей земли; ветки буков шептались за окнами, сталкиваясь и звеня легкими ударами
по стеклам.
Очевидно, что-то очень интересное можно было рассмотреть в брыжейке лягушки, где, как на ладони видные,
по рекам сосудов бойко
бежали живые кровяные шарики. Персиков забыл о своих амебах и в течение полутора часов
по очереди с Ивановым припадал к
стеклу микроскопа. При этом оба ученые перебрасывались оживленными, но непонятными простым смертным словами.
Воображение, настроенное этими утешительными мыслями, представило ему панораму Москвы через
стекло более благоприятное. Он привел в нее весну с ее волшебною жизнью, заставил реку
бежать в ее разнообразных красивых берегах, расцветил слободы садами и дохнул на них ароматом, ударил перстами ветерка
по струнам черного бора и извлек из него чудные аккорды, населил все это благочестием, невинностью, любовью, патриархальными нравами, и Москва явилась перед ним, обновленная поэзией ума и сердца.