Город Птиц

Ольга Нам, 2021

Маленький город-государство Норт-Бротер расположен среди туманных гор и холмов, и жизнь в нем идёт своим чередом: богатые становятся еще богаче, а бедные – ещё беднее. Молодой аристократ Рэй фон Элбатт вынужден на время покинуть родные края и отправится в самую гущу светской жизни. Старинный особняк древней семьи оказывается полон неожиданных встреч, которые заставляют Рэя поставить под сомнение все, что он знал раньше.

Глава II

— Это отвратительно! — кричал Рэй. — Как ты могла на такое согласится!? Он просто отвратительный. Гадкий! Мерзкий! Глупый!..

Эмили со скучающим видом крутила глобус, читая глазами мелкие надписи.

— Перестань драть глотку, — прервала она ругательства кузена, — не будь таким дураком.

— Я буду драть глотку, пока ты не откажешься от этого!

— Перестань.

— Нет!

— Это уже все равно не исправить.

— Ты все еще можешь отказаться!

Эмили устало вздохнула, рассматривая стену. Их бесполезный спор продолжался уже какое-то время, но, очевидно, никак не приходил к мирному разрешению. Комната Рэя, как и у всех из семьи фон Элбатт, была доверху наполнена картами, глобусами, чертежами и книгами, количество которых увеличивалось с завидной скоростью.

Небольшой особняк, находившийся в часе езды от здания Совета, являлся поместьем всей семьи фон Элбатт, хотя по сути здесь жил только Рэй с шестью слугами и тремя рабами в придачу. Это здание было весьма скромных, по меркам буржуйского Норт-Бротера, размеров — всего десять комнат и один небольшой сад, но все в городе знали, что основное состояние фон Элбаттов, как владельцев кораблестроительной компании, находилось около моря, в Нест-граде.

Рэй перестал бросаться ругательствами и сел рядом с девушкой за свой письменный стол. Кузина почувствовала, что сейчас парень уже мог адекватно воспринимать информацию.

— Знаешь, — сказала она, — ты ведь с детства знал, что унаследуешь корпорацию отца и будешь строить корабли. И ты не сопротивлялся этому, потому что не представлял свое будущее никак иначе. Когда думать о предопределенной судьбе настолько привычно, то это перестает казаться страшным, — голубые глаза Эмили пытались заглянуть прямо в душу парня, но тот сопротивлялся. — Помнишь, ты хотел стать художником? — Рэй скривился, будто от зубной боли. — Ты мечтал путешествовать и рисовать, но отец быстро опустил тебя с небес на землю, ведь ты — его единственный сын, единственная надежда. Поэтому тебя быстро переубедили и продолжили готовить для работы руководителя…

— Единственное утешение! Эмили, что ты несешь! Он держит меня как можно дальше от себя, здесь, в Норт-Бротере, где все чокнутые на голову! А сам он вечно работает в Нест-граде и приезжает сюда пару раз в год…

— Я знаю, знаю, — ласково произнесла Эмили. Рэй вдруг подумал, что она ведет себя так, как ведут себя матери со своими маленькими детьми, но быстро отмахнулся от этой мысли. — Я говорю это к тому, что со мной всю жизнь было то же самое. Меня готовили на роль идеальной жены, и сейчас я должна ее исполнить.

— Эмили…

— Я буду счастлива. Или ты не хочешь, чтобы я была счастлива?

Рэй снова вскочил из-за стола и принялся шагать по комнате.

— Я как никто другой хочу твоего счастья, но выходить замуж за такого, как он — это… это… Твоя тупая мамаша, что, не нашла никого другого?!

Рэй тут же понял, что наговорил лишнего, но держать злость в себе больше не было сил. Он давно уже хотел высказать все, что думает о чопорной тете Шарлотте с ее стереотипным мышлением и постоянными претензиями к отцу.

— Как ты можешь такое говорить… — лицо Эмили покраснело, а на ее глаза навернулись слезы. Кажется, он попал в самую точку, заговорив о матери. — Вчера, когда твой отец проиграл, она договорилась с таким важным и уважаемым человеком…

— А она не пошевелила мозгами на тему того, что этот важный и уважаемый человек — вор, обманщик и… и… да ты же ему во внучки годишься!

Последние слова он кричал уже в стену.

Эмили ушла.

Черт с ней, не поедет он на ее свадьбу.

***

Конечно же, Рэй поехал. Правда, перед этим ему пришлось отправить Эмили короткое послание со словами: «Мне очень жаль. Прости. Беру свои слова обратно».

И естественно, ему совершенно не было жаль. Он никогда не ставил под сомнение свою правоту, а в этом случае так вообще считал, что имеет полное право обрушить гнев на двоюродную сестру, не понимая, почему все остальные не поддерживают его. Но сегодня Рэй не хотел портить день старой обидой, поэтому пришлось отправить телеграмму.

Наверное, Эмили права, и ее свадьба с Альбертом Врановским и правда была предопределена с самого начала. Ничего не исправить. Эх, жизнь не с таким человеком он желал любимой кузине, но это ее дело. Пусть делает, что хочет.

За окном машины вот-вот начнется ливень. Тучи наливались свинцом, вокруг темнело, словно вечером. На протяжении двух предыдущих недель облака, сомкнутые в плотное непроглядное полотно, по вечерам приобретали причудливые розовые оттенки, так что Рэй завел вредную привычку сидеть на ступеньках дома и смотреть на небо. Знай отец об этом, он тут же пришел бы в ярость, мол, штаны просиживать нечего, уже шестнадцать стукнуло. Но в силу того, что юноша редко видел солнце, те странные вечера казались для него волшебными, хотя он прекрасно понимал, насколько все это было глупо.

И вот сейчас Норт-Бротер погружался в привычную серость, на улицах сгущался туман. Те две недели прошли. Хватит мечтать, пора браться за работу. В будущем корпорация отца сама за себя корабли не построит.

Как сказал бы Танвин: «Отдых без причины должен сопровождаться регулярными пощечинами».

(Как утверждал сам Танвин, эту народную мудрость изрек какой-то лиадский святой).

Танвин вообще был очень набожным, и несмотря на то, что он не помнит саму Лиаду, знал наизусть молитвы на лиадском, ходил в церковь раз в семь дней и носил на шее веревочку с кольцом, которое дал ему священник.

Но сейчас Рэя ожидало еще одно испытание: свадьба двоюродной сестры, которая пройдет в поместье Альберта Врановского. На ней наверняка появятся расфуфыренные индюки во фраках. Что, если в течении всех восьми дней носить пиджаки в яркую клетку? Вот их лица вытянутся…

— Рэй, — позвал его отец. Парень был так погружен в свои мысли и так привык к одиночеству, что чуть не забыл о присутствии родителя в машине. Правда, довольно сложно позабыть о человеке весом с центнер, особенно когда качество сельских дорог оставляет желать лучшего.

— Да?

Отец еще некоторое время курил сигару, пуская колечки дыма в открытое окно. Он делал так всегда — сначала привлекал внимание, а потом молчал.

Рэй терпеливо ждал начала разговора, стараясь дышать через рот, чтобы не чувствовать тошнотворный запах дыма, от которого у него кружилась голова.

— Знаешь, — наконец произнес он, — дом, в котором ты сейчас живешь, я построил еще до твоего рождения. Просто чтобы не жить в гостиницах, когда буду останавливаться в Норт-Бротере проездом. Но потом твоя мать умерла, а через несколько лет республика Регорд развязала войну почти со всем миром. Сам понимаешь, от места баталий лучше держаться подальше, — отец вздохнул. — А еще я решил оставить тебя в Норт-Бротере, так как он является местом, куда регулярно съезжается весь высший свет твоего поколения, где собираются те, с кем тебе в будущем придется жить и работать.

Отец докурил и закрыл окошко кабины. Сельские пейзажи сменяли один другого, небо все больше темнело. Рэй достал часы и мельком посмотрел на время — почти полдень.

— И я впрямь полагал, что ты будешь общаться с ровесниками, ведь это очень важно.

Рэй нахмурился.

— Важно? Извини, я не понимаю.

Мужчина повернул голову и посмотрел на сына. Машину трясло из стороны в сторону, так что Рэй схватился за ручку и пытался не упасть на Элбатта-старшего.

— Дело в том, что в нашем мире все зависит от связей, — произнес он.

— Даже…

— Но если в обществе тебя будут знать, как угрюмого молчаливого поганца, то в решающий момент, ты… — отец указал своим толстым пальцем на Рэя. — Ты, — для убедительности повторил он. — Останешься. Ни с чем. Общество не доверяет тем, кто всегда молчит. Такие люди — самые опасные люди на свете.

Прогремел гром, и начался дождь. Отец все так же пристально смотрел на Рэя, ожидая хоть кого-нибудь ответа.

— Я… я понял тебя, — Рэй отвел взгляд и развернулся к окну. Спорить было бесполезно. Струйки воды бежали по стеклу, образовывая странную схему пересечений и развилок. Парень не собирался продолжать разговор и следил за молнией, сверкнувшей где-то вдалеке белой лентой. Ибо о чем можно говорить с почти незнакомым тебе человеком, которого ты видишь раз в полгода.

— Нельзя вечно быть одному.

— Я знаю. Я не буду один, — ответил юноша, но на душе появилось гадкое ощущение того, что он только что соврал.