— Видишь ли, — заговорил Яков, растирая ладонью бороду по щеке так, что волоса скрипели. —
Надо подумать, поискать такое место, государство, где спокойно. Где ничего не надо понимать и думать о чужих делах не надо. Вот!
Неточные совпадения
— Вам жить трудно будет, вы сами себе закон и защита. Я вот жил не своей волей, а — как велено. И вижу: не так
надо, а поправить не могу, дело не моё, господское. Не только сделать по-своему боялся, а даже и
думать не смел, как бы свой разум не спутать с господским. Слышишь, Пётр?
«Бежать
надо», —
думал Никита, глядя вдаль, во тьму, разорванную огнём; там, в красноватом воздухе, стояли деревья, выкованные из железа, по красноватой земле суетливо бегали игрушечно маленькие люди, было даже видно, как они суют в огонь тонкие, длинные багры.
Не заметно было, чтоб Тихон выспрашивал людей о том, что они
думают, он только назойливо присматривался к человеку птичьими, мерцающими глазами и, как будто высосав чужие мысли, внезапно говорил о том, чего ему не
надо знать.
«Сердится», —
подумал Артамонов, присев на кровать Ильи, тыкая пальцем в подушку. — Пустяки слушать не
надо.
Артамонов даже
думал, что баню
надо поджечь или сломать, распилить на дрова, кстати она уже стара и гниёт.
«Бычок, — хмуро
думал отец. —
Надо сказать Серафиму, чтоб присмотрел за ним, не заразился бы…»
— Трудно понять, кто теперь верит, — не сразу ответил монах. —
Думают все — много, а веры не заметно. Думать-то не
надо, если веришь. Этот, который о боге с рогами говорил…
«Нет, — поспешно
думал он, спотыкаясь, — всё это не
надо мне. Завтра же уеду. Не
надо. Что случилось? Илья воротится! Нет, надобно твёрдо жить. Вон как Алексей разыгрался. Он и обыграть меня может».
«Одряхлел, —
думал Артамонов, и это было приятно ему. — Заговариваться стал. Не работник,
надо рассчитать. Дам награду».
Особенно же и как-то подавляюще, страшно глуп этот носатый дятел Мирон; считая себя самым отличным умником в России, он, кажется, видит себя в будущем министром, и уже теперь не скрывает, что только ему одному ясно, что
надо делать, как все люди должны
думать.
«Ничего не
надо говорить», —
подумал Яков, выходя на крыльцо, и стал смотреть, как тени чёрной и белой женщин стирают пыль с камней; камни становятся всё светлее. Мать шепталась с Тихоном, он согласно кивал головою, конь тоже соглашался; в глазу его светилось медное пятно. Вышел из дома отец, мать сказала ему...
«Конечно, она это со зла наблудила, и
надо жениться на ней, как только отец умрёт», — великодушно
думал он и тут же вспомнил смешные слова Серафима Утешителя...
«Бредит, — уверенно решил Пётр Артамонов и замолчал,
думая: — Выжил из ума, старичишко. Так и
надо было ждать».
Вожеватов. Ездить-то к ней — все ездят, — потому что весело очень: барышня хорошенькая, играет на разных инструментах, поет, обращение свободное, оно и тянет… Ну, а жениться-то
надо подумавши.
Неточные совпадения
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! // Как уперлись: мы нищие — // Так тем и отбоярились! //
Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется вам // Смеяться
надо мной!» // И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
А если и действительно // Свой долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И жить чужим трудом, // Так
надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И
думал век так жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»
«Это
надо записать, —
подумал он.
— Нет, —
подумав, отвечал Левин, — мне еще
надо съездить.
Испуганный тем отчаянным выражением, с которым были сказаны эти слова, он вскочил и хотел бежать за нею, но, опомнившись, опять сел и, крепко сжав зубы, нахмурился. Эта неприличная, как он находил, угроза чего-то раздражила его. «Я пробовал всё, —
подумал он, — остается одно — не обращать внимания», и он стал собираться ехать в город и опять к матери, от которой
надо было получить подпись на доверенности.