Неточные совпадения
Он внес на
чужие берега свой костромской элемент и не разбавил его ни каплей
чужого. На всякий
обычай, непохожий на свой, на учреждение он смотрел как на ошибку, с большим недоброжелательством и даже с презрением.
Вот они теперь ссылаются на свои законы,
обычаи, полагая, что этого довольно, что все это будет уважено безусловно, несмотря на то что сами они не хотели знать и слышать о
чужих законах и
обычаях.
— Мне не нравится в славянофильстве учение о национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется, по своей славянской природе, чужд такого духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию
чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Ну, где еще, думалось мне опять, найдется такая терпимость к
чужим обычаям?.. И огоньки Соловьихи мигали приветливо и простодушно: «нигде, ни-где»…
Неточные совпадения
— А дело, по-настоящему, вздор. У него нет достаточно земли, — ну, он и захватил
чужую пустошь, то есть он рассчитывал, что она не нужна, и о ней хозяева <забыли>, а у нас, как нарочно, уже испокон века собираются крестьяне праздновать там Красную горку. По этому-то поводу я готов пожертвовать лучше другими лучшими землями, чем отдать ее.
Обычай для меня — святыня.
— В самом деле, какие подвиги: садись в коляску или на корабль, дыши чистым воздухом, смотри на
чужие страны, города,
обычаи, на все чудеса… Ах, ты! Ну, скажи, что твои дела, что в Обломовке?
— Будь уверен, мой друг, что я искренно радуюсь, — ответил он, вдруг приняв удивительно серьезную мину, — он стар, конечно, но жениться может, по всем законам и
обычаям, а она — тут опять-таки дело
чужой совести, то, что уже я тебе повторял, мой друг.
Одни люди в большинстве случаев пользуются своими мыслями, как умственной игрой, обращаются с своим разумом, как с маховым колесом, с которого снят передаточный ремень, а в поступках своих подчиняются
чужим мыслям —
обычаю, преданию, закону; другие же, считая свои мысли главными двигателями всей своей деятельности, почти всегда прислушиваются к требованиям своего разума и подчиняются ему, только изредка, и то после критической оценки, следуя тому, что решено другими.
Чужое продовольствие в тайге трогать нельзя. Только в случае крайнего голода можно им воспользоваться, но при непременном условии, чтобы из первых же земледельческих фанз взятое было доставлено обратно на место. Тот, кто не исполнит этого
обычая, считается грабителем и подвергается жестокому наказанию. Действительно, кража продовольствия в зверовой фанзе принуждает соболевщика раньше времени уйти из тайги, а иногда может поставить его прямо-таки в безвыходное положение.