Неточные совпадения
Избалованный общим вниманием и участием, а может быть и баловень
дома, он любил иногда привередничать. Начнет охать, вздыхать, жаловаться на небывалый недуг или утомление
от своих обязанностей и требует утешений.
А у него, говорят, прекрасный
дом, лучшие экипажи в Лондоне, может быть — все
от этого.
От соседа за прошлый месяц пришлют все газеты разом, и целый
дом запасается новостями надолго.
В
домах жалюзи наглухо опущены
от жара; домы очень просты, в два этажа и в один; многие окружены каменным забором.
Но мы только что ступили на подошву горы:
дом консула недалеко
от берега — прекрасные виды еще были вверху.
Мы видели много улиц и площадей, осмотрели английскую и католическую церкви, миновав мечеть, помещающуюся в
доме, который ничем не отличается
от других.
Англичанам было хорошо: они были здесь как у себя
дома, но голландцы, и без того недовольные английским владычеством, роптали, требуя для колонии законодательной власти независимо
от Англии.
Над
домом лениво висел голландский флаг; у ворот, как сонные мухи, чуть ползали,
от зноя, часовые с ружьями.
От нечего делать я оглядывал стены и вдруг вижу: над дверью что-то ползет, дальше на потолке тоже, над моей головой, кругом по стенам, в углах — везде. «Что это?» — спросил я слугу-португальца. Он отвечал мне что-то — я не понял. Я подошел ближе и разглядел, что это ящерицы, вершка в полтора и два величиной. Они полезны в
домах, потому что истребляют насекомых.
Они помчали нас сначала по предместьям, малайскому, индийскому и китайскому. Малайские жилища — просто сквозные клетки из бамбуковых тростей, прикрытые сухими кокосовыми листьями, едва достойные называться сараями, на сваях,
от сырости и
от насекомых тоже. У китайцев побогаче — сплошные ряды
домов в два этажа: внизу лавки и мастерские, вверху жилье с жалюзи. Индийцы живут в мазанках.
Но богини нет: около нас ходит будто сам индийский идол — эмблема обилия и плодородия, Вампоа. Неужели это он отдыхает под кисеей в нише, на него веет прохладу веер, его закрывают ревнивые жалюзи и золоченые резные ширмы
от жара? Будто? А зачем же в
доме три или четыре спальни? Чьи, вон это, крошечные туфли прячутся под постель? Чьи это мелочи, корзиночки? Кто тут садится около круглого стола, на котором разбросаны шелк, нитки и другие следы рукоделья?
Мы стали прекрасно. Вообразите огромную сцену, в глубине которой, верстах в трех
от вас, видны высокие холмы, почти горы, и у подошвы их куча
домов с белыми известковыми стенами, черепичными или деревянными кровлями. Это и есть город, лежащий на берегу полукруглой бухты.
От бухты идет пролив, широкий, почти как Нева, с зелеными, холмистыми берегами, усеянными хижинами, батареями, деревнями, кедровником и нивами.
Не думайте, чтобы храм был в самом деле храм, по нашим понятиям, в архитектурном отношении что-нибудь господствующее не только над окрестностью, но и над
домами, — нет, это, по-нашему, изба, побольше других, с несколько возвышенною кровлею, или какая-нибудь посеревшая
от времени большая беседка в старом заглохшем саду. Немудрено, что Кемпфер насчитал такое множество храмов: по высотам их действительно много; но их, без трубы...
Это последний европейский
дом с этой стороны; за ним начинается китайский квартал, отделяемый
от европейского узеньким каналом.
В улице, налево
от гостиницы, сказали мне, есть магазин: четвертый или пятый
дом.
Четверо суток шли мы назад,
от Saddle Islands, домой — так называли мы Нагасаки, где обжились в три месяца, как
дома, хотя и рассчитывали прийти в два дня.
Вы лучше подождите, — заключил я, — когда учредятся европейские фактории, которые, конечно, выговорят себе право отправлять
дома богослужение, и вы сначала везите священные книги и предметы в эти фактории, чего японцы par le temps qui court запретить уже не могут, а
от них исподволь, понемногу, перейдут они к японцам».
В гостиницу пришли обедать Кармена, Абелло, адъютант губернатора и много других. Абелло,
от имени своей матери, изъявил сожаление, что она, по незнанию никакого другого языка, кроме испанского, не могла принять нас как следует. Он сказал, что она ожидает нас опять, просит считать ее
дом своим и т. д.
Я узнал
от смотрителя, однако ж, немного: он добавил, что там есть один каменный
дом, а прочие деревянные; что есть продажа вина; что господа все хорошие и купечество знатное; что зимой живут в городе, а летом на заимках (дачах), под камнем, «то есть камня никакого нет, — сказал он, — это только так называется»; что проезжих бывает мало-мало; что если мне надо ехать дальше, то чтоб я спешил, а то по Лене осенью ехать нельзя, а берегом худо и т. п.
От нечего делать я развлекал себя мыслью, что увижу наконец, после двухлетних странствий, первый русский, хотя и провинциальный, город. Но и то не совсем русский, хотя в нем и русские храмы, русские домы, русские чиновники и купцы, но зато как голо все! Где это видано на Руси, чтоб не было ни одного садика и палисадника, чтоб зелень, если не яблонь и груш, так хоть берез и акаций, не осеняла
домов и заборов? А этот узкоглазый, плосконосый народ разве русский? Когда я ехал по дороге к городу, мне
Нужды нет, что якуты населяют город, а все же мне стало отрадно, когда я въехал в кучу почерневших
от времени, одноэтажных, деревянных
домов: все-таки это Русь, хотя и сибирская Русь! У ней есть много особенностей как в природе, так и в людских нравах, обычаях, отчасти, как вы видите, в языке, что и образует ей свою коренную, немного суровую, но величавую физиономию.
Но и наши не оставались в долгу. В то самое время, когда фрегат крутило и било об дно, на него нанесло напором воды две джонки. С одной из них сняли с большим трудом и приняли на фрегат двух японцев, которые неохотно дали себя спасти, под влиянием строгого еще тогда запрещения
от правительства сноситься с иноземцами. Третий товарищ их решительно побоялся, по этой причине, последовать примеру первых двух и тотчас же погиб вместе с джонкой. Сняли также с плывшей мимо крыши
дома старуху.
Как же: в то время, когда
от землетрясения падали города и селения, валились скалы, гибли
дома и люди на берегу, фрегат все держался и из пятисот человек погиб один!
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в
доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу,
от простоты души предложил.
Помалчивали странники, // Покамест бабы прочие // Не поушли вперед, // Потом поклон отвесили: // «Мы люди чужестранные, // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды.
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Идем по делу важному: // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды.
«Мы люди чужестранные, // Давно, по делу важному, // Домишки мы покинули, // У нас забота есть… // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды…»