Неточные совпадения
Наконец 7 октября фрегат «Паллада» снялся с якоря. С этим началась для меня жизнь, в которой каждое движение, каждый
шаг, каждое впечатление были не похожи ни
на какие прежние.
Я с первого
шага на корабль стал осматриваться.
Пожалуй, без приготовления, да еще без воображения, без наблюдательности, без идеи, путешествие, конечно, только забава. Но счастлив, кто может и забавляться такою благородною забавой, в которой нехотя чему-нибудь да научишься! Вот Regent-street, Oxford-street, Trafalgar-place — не живые ли это черты чужой физиономии,
на которой движется современная жизнь, и не звучит ли в именах память прошедшего, повествуя
на каждом
шагу, как слагалась эта жизнь? Что в этой жизни схожего и что несхожего с нашей?..
На каждом
шагу манят отворенные двери зданий, где увидишь что-нибудь любопытное: машину, редкость, услышишь лекцию естественной истории.
Купишь книгу, которой не прочтешь, пару пистолетов, без надежды стрелять из них, фарфору, который
на море и не нужен, и неудобен в употреблении, сигарочницу, палку с кинжалом и т. п. Но прошу защититься от этого соблазна
на каждом
шагу при этой дешевизне!
До сих пор нельзя сделать
шагу, чтоб не наткнуться
на дюка, то есть
на портрет его,
на бюст,
на гравюру погребальной колесницы.
«Шуми, стучи и двигайся!» — твердят здесь
на каждом
шагу.
Фаддеев и перед обедом явился с приглашением обедать, но едва я сделал
шаг, как надо было падать или проворно сесть
на свое место.
Это какой-нибудь сонный португалец или португалка, услышав звонкие
шаги по тихой улице,
на минуту выглядывали, как в провинции, удовлетворить любопытству и снова погружались в дремоту сьесты.
Здесь также нет пристани, как и
на Мадере, шлюпка не подходит к берегу, а остается
на песчаной мели,
шагов за пятнадцать до сухого места.
А что за прелесть, когда она, как сильфида, неслышными
шагами идет по лестнице, вдруг остановится посредине ее, обопрется
на перила и, обернувшись, бросит
на вас убийственный взгляд.
На вcяком
шагу бросаются в глаза богатые магазины сукон, полотен, материй, часов, шляп; много портных и ювелиров, словом — это уголок Англии.
Только я подходил
шагов на пять, как они дождем проносились под носом у меня и падали в ближайший шелковичный или другой куст.
Кругом горы теряли с каждым
шагом угрюмость, и мы незаметно выехали из ущелья, переехали речку, мостик и часов в пять остановились
на полчаса у маленькой мызы Клейнберг.
Шагах в пятидесяти оттуда,
на вязком берегу, в густой траве, стояли по колени в тине два буйвола. Они, склонив головы, пристально и робко смотрели
на эту толпу, не зная, что им делать. Их тут нечаянно застали: это было видно по их позе и напряженному вниманию, с которым они сторожили минуту, чтоб уйти; а уйти было некуда: направо ли, налево ли, все надо проходить чрез толпу или идти в речку.
Но едва мы сделали несколько
шагов, нас остановил индиец, читавший нараспев книгу, и молча указал нам
на сапоги, предлагая или снять их, или не ходить дальше.
На каждом
шагу попадаются носильщики.
Испанские метисы одержимы желанием прослыть, где есть случай, испанцами — но это невозможно: чересчур смуглые лица, чересчур черные волосы обличают неиспанскую кровь
на каждом
шагу.
Мне напомнило детство и наши провинции множество бумажных змей, которые мальчишки спускали за городом
на каждом
шагу.
Даже
на наши вопросы, можно ли привезти к ним товары
на обмен, они отвечали утвердительно. Сказали ли бы все это японцы, ликейцы, китайцы? — ни за что. Видно, корейцы еще не научены опытом, не жили внешнею жизнью и не успели выработать себе политики. Да лучше если б и не выработали: скорее и легче переступили бы неизбежный
шаг к сближению с европейцами и к перевоспитанию себя.
Нет, берег, видно, нездоров мне. Пройдусь по лесу, чувствую утомление, тяжесть; вчера заснул в лесу,
на разостланном брезенте, и схватил лихорадку. Отвык совсем от берега.
На фрегате, в море лучше. Мне хорошо в моей маленькой каюте: я привык к своему уголку, где повернуться трудно; можно только лечь
на постели, сесть
на стул, а затем сделать
шаг к двери — и все тут. Привык видеть бизань-мачту, кучу снастей, а через борт море.
Шкуна «Восток», с своим, как стрелы, тонким и стройным рангоутом, покачивалась, стоя
на якоре, между крутыми, но зелеными берегами Амура, а мы гуляли по прибрежному песку, чертили
на нем прутиком фигуры, лениво посматривали
на шкуну и праздно ждали, когда скажут нам трогаться в путь, сделать последний
шаг огромного пройденного пути: остается всего каких-нибудь пятьсот верст до Аяна, первого пристанища
на берегах Сибири.
Наконец совершилось наше восхождение
на якутский, или тунгусский, Монблан. Мы выехали часов в семь со станции и ехали незаметно в гору буквально по океану камней. Редко-редко где
на полверсты явится земляная тропинка и исчезнет. Якутские лошади малорослы, но сильны, крепки, ступают мерно и уверенно. Мне переменили вчерашнюю лошадь, у которой сбились копыта, и дали другую, сильнее, с крупным
шагом, остриженную a la мужик.
Мы вторую станцию едем от Усть-Маи, или Алданского селения. Вчера сделали тридцать одну версту, тоже по болотам, но те болота ничто в сравнении с нынешними. Станция положена, по их милости, всего семнадцать верст. Мы встали со светом, поехали еще по утреннему морозу; лошади скользят
на каждом
шагу; они не подкованы. Князь Оболенский говорит, что они тверже копытами, оттого будто, что овса не едят.
Сомнения и ожидания дурного тревожат более, нежели самое дурное: я думаю, это все испытывают
на каждом
шагу.
О дичи я не спрашивал, водится ли она, потому что не проходило ста
шагов, чтоб из-под ног лошадей не выскочил то глухарь, то рябчик. Последние летали стаями по деревьям.
На озерах, в двадцати саженях, плескались утки. «А есть звери здесь?» — спросил я. «Никак нет-с, не слыхать: ушканов только много, да вот бурундучки еще». — «А медведи, волки?..» — «И не видать совсем».
А вот вы едете от Охотского моря, как ехал я, по таким местам, которые еще ждут имен в наших географиях, да и весь край этот не все у нас, в Европе, назовут по имени и не все знают его пределы и жителей, реки, горы; а вы едете по нем и видите поверстные столбы, мосты, из которых один тянется
на тысячу
шагов.
Но не
на море только, а вообще в жизни,
на всяком
шагу, грозят нам опасности, часто, к спокойствию нашему, не замечаемые. Зато, как будто для уравновешения хорошего с дурным, всюду рассеяно много «страшных» минут, где воображение подозревает опасность, которой нет.
На море в этом отношении много клеплют напрасно, благодаря «страшным», в глазах непривычных людей, минутам. И я бывал в числе последних, пока не был
на море.
Но моряк, конечно, не потревожится никогда пустыми страхами воображения и не поддастся мелочным и малодушным опасениям
на каждом
шагу, по привычке к морю с ранней молодости.
По окончании всех приготовлений адмирал, в конце ноября, вдруг решился
на отважный
шаг: идти в центр Японии, коснуться самого чувствительного ее нерва, именно в город Оосаки, близ Миако, где жил микадо, глава всей Японии, сын неба, или, как неправильно прежде называли его в Европе, «духовный император». Там, думал не без основания адмирал, японцы струсят неожиданного появления иноземцев в этом закрытом и священном месте и скорее согласятся
на предложенные им условия.
«Одним из тех ужасных, редких явлений в природе, случающихся, однако же, чаще в Японии, нежели в других странах, совершилась гибель фрегата «Диана». Так начинается рапорт адмирала к великому князю, генерал-адмиралу, — и затем,
шаг за
шагом, минута за минутой, повествует о грандиозном событии и его разрушительном действии
на берегах и
на фрегате.