Неточные совпадения
Я
на родине ядовитых перцев, пряных кореньев, слонов, тигров, змей, в стране бритых и бородатых людей, из которых одни не ведают шапок, другие носят кучу ткани
на голове: одни вечно гомозятся за
работой, c молотом, с ломом, с иглой, с резцом; другие едва дают себе труд съесть горсть рису и переменить место в целый день; третьи, объявив вражду всякому порядку и труду,
на легких проа отважно рыщут
по морям и насильственно собирают дань с промышленных мореходцев.
Решились не допустить мачту упасть и в помощь ослабевшим вантам «заложили сейтали» (веревки с блоками).
Работа кипела, несмотря
на то, что уж наступила ночь. Успокоились не прежде, как кончив ее.
На другой день стали вытягивать самые ванты. К счастию, погода стихла и дала исполнить это,
по возможности, хорошо. Сегодня мачта почти стоит твердо; но
на всякий случай заносят пару лишних вант, чтоб новый крепкий ветер не застал врасплох.
Куда спрятались жители? зачем не шевелятся они толпой
на этих берегах? отчего не видно
работы, возни, нет шума, гама, криков, песен — словом, кипения жизни или «мышьей беготни»,
по выражению поэта? зачем
по этим широким водам не снуют взад и вперед пароходы, а тащится какая-то неуклюжая большая лодка, завешенная синими, белыми, красными тканями?
Подходя к перевозу, мы остановились посмотреть прелюбопытную машину, которая качала из бассейна воду вверх
на террасы для орошения полей. Это — длинная, движущаяся
на своей оси лестница, ступеньки которой загребали воду и тащили вверх. Машину приводила в движение корова, ходя
по вороту кругом. Здесь, как в Японии, говядину не едят: недостало бы мест для пастбищ; скота держат столько, сколько нужно для
работы, от этого и коровы не избавлены от ярма.
Комы земли и картофель так и летели
по сторонам, а ликейцы, окружив их, смотрели внимательно
на работу.
Мы промчались
по предместью, теперь уже наполненному толпами народа, большею частию тагалами и китайцами, отчасти также метисами: весь этот люд шел
на работу или с
работы; другие, казалось, просто обрадовались наступавшей прохладе и вышли из домов гулять, ходили
по лавкам, стояли толпами и разговаривали.
Жители,
по малому числу проезжих, держат все это только для себя или отправляют, если близко,
на прииски, которые много поддерживают здешние места, доставляя
работу.
Когда не было леса
по берегам, плаватели углублялись в стороны для добывания дров. Матросы рубили дрова, офицеры таскали их
на пароход. Адмирал порывался разделять их заботы, но этому все энергически воспротивились, предоставив ему более легкую и почетную
работу, как-то: накрывать
на стол, мыть тарелки и чашки.
Неточные совпадения
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С
работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое //
На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, //
По правде и
по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Хотя,
по первоначальному проекту Угрюм-Бурчеева, праздники должны были отличаться от будней только тем, что в эти дни жителям вместо
работ предоставлялось заниматься усиленной маршировкой, но
на этот раз бдительный градоначальник оплошал.
По принятии пищи, выстраиваются
на площади в каре и оттуда, под предводительством командиров, повзводно разводятся
на общественные
работы.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня
на камне. Но
по мере того как
работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину,
на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
Несмотря
на то, что снаружи еще доделывали карнизы и в нижнем этаже красили, в верхнем уже почти всё было отделано. Пройдя
по широкой чугунной лестнице
на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный пол был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили
работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.