Неточные совпадения
— Да отстанешь ли ты от меня, окаянный? —
говорила она плача, — что мелешь, дуралей! Свяжусь я с Прошкой! разве не видишь сам, что от него путного
слова не добьешься? только и знает, что лезет с ручищами…
Надо приучаться тебе с самого начала жить одному, без няньки; завести свое маленькое хозяйство, то есть иметь дома свой стол, чай,
словом свой угол, — un chez soi, как
говорят французы.
«Нехорошо
говорю! — думал он, — любовь и дружба не вечны? не смеется ли надо мною дядюшка? Неужели здесь такой порядок? Что же Софье и нравилось во мне особенно, как не дар
слова? А любовь ее неужели не вечна?.. И неужели здесь в самом деле не ужинают?»
— Нет, — отвечал дядя, — он не
говорил, да мы лучше положимся на него; сами-то, видишь, затрудняемся в выборе, а он уж знает, куда определить. Ты ему не
говори о своем затруднении насчет выбора, да и о проектах тоже ни
слова: пожалуй, еще обидится, что не доверяем ему, да пугнет порядком: он крутенек. Я бы тебе не советовал
говорить и о вещественных знаках здешним красавицам: они не поймут этого, где им понять! это для них слишком высоко: и я насилу вникнул, а они будут гримасничать.
— О, это ужасно, ужасно, что вы
говорите, дядюшка! Сколько раз я давал себе
слово таить перед вами то, что происходит в сердце.
— Да почти каждый день, а иногда по два раза в один день; такой добрый, так полюбил нас… Ну вот,
говорит Наденька: «Есть хочу да и только! пора за стол». — «А как Александр Федорыч,
говорю я, будет?..» — «Не будет,
говорит она, хотите пари, что не будет? нечего ждать…» — Любецкая резала Александра этими
словами, как ножом.
И в этот день, когда граф уже ушел, Александр старался улучить минуту, чтобы
поговорить с Наденькой наедине. Чего он не делал? Взял книгу, которою она, бывало, вызывала его в сад от матери, показал ей и пошел к берегу, думая: вот сейчас прибежит. Ждал, ждал — нейдет. Он воротился в комнату. Она сама читала книгу и не взглянула на него. Он сел подле нее. Она не поднимала глаз, потом спросила бегло, мимоходом, занимается ли он литературой, не вышло ли чего-нибудь нового? О прошлом ни
слова.
— А о чем вы с ним
говорите вполголоса? — продолжал Александр, не обращая внимания на ее
слова, — посмотрите, вы бледнеете, вы сами чувствуете свою вину.
— Я был виноват тогда. Теперь буду
говорить иначе, даю вам
слово: вы не услышите ни одного упрека. Не отказывайте мне, может быть, в последний раз. Объяснение необходимо: ведь вы мне позволили просить у маменьки вашей руки. После того случилось много такого… что…
словом — мне надо повторить вопрос. Сядьте и продолжайте играть: маменька лучше не услышит; ведь это не в первый раз…
— Умоляю вас, ради бога! —
говорил он, — кончите все одним
словом…
—
Говори определительнее. Под
словом все можно разуметь бог знает что, пожалуй, деньги: он этого не сделает…
Что бы женщина ни сделала с тобой, изменила, охладела, поступила, как
говорят в стихах, коварно, — вини природу, предавайся, пожалуй, по этому случаю философским размышлениям, брани мир, жизнь, что хочешь, но никогда не посягай на личность женщины ни
словом, ни делом.
Ему как-то нравилось играть роль страдальца. Он был тих, важен, туманен, как человек, выдержавший, по его
словам, удар судьбы, —
говорил о высоких страданиях, о святых, возвышенных чувствах, смятых и втоптанных в грязь — «и кем? — прибавлял он, — девчонкой, кокеткой и презренным развратником, мишурным львом. Неужели судьба послала меня в мир для того, чтоб все, что было во мне высокого, принести в жертву ничтожеству?»
Он протянул мне руку ласковее, нежели накануне, — это правда, но зато, не
говоря ни
слова, тотчас же предложил сесть за карты.
— Он сейчас будет. Вообразите, он дал
слово мне и кузине достать непременно ложу на завтрашний спектакль, когда,
говорят, нет никакой возможности… и теперь поехал.
Я проучу его, молокососа, — извини, повторяю его
слова, — где,
говорит, ему со мной бороться? он только клеветой взял; надеюсь, что вы вразумите его…» — «Пожурю, —
говорю я, — непременно пожурю; только, полно, правда ли это? чем он тебе надосадил?» Ты ей там цветы, что ли, дарил?..
Петр Иваныч вышел из комнаты. Лизавета Александровна посмотрела украдкой раза два на Александра и, видя, что он не
говорит ни
слова, тоже вышла что-то приказать людям.
Говоря этим высоким слогом,
слово за
слово, он добрался наконец до
слова: супружество. Юлия вздрогнула, потом заплакала. Она подала ему руку с чувством невыразимой нежности и признательности, и они оба оживились, оба вдруг заговорили. Положено было Александру
поговорить с теткой и просить ее содействия в этом мудреном деле.
Искренние излияния стали редки. Они иногда по целым часам сидели, не
говоря ни
слова. Но Юлия была счастлива и молча.
— Ты, Александр, хочешь притвориться покойным и равнодушным ко всему, а в твоих
словах так и кипит досада: ты и
говоришь как будто не
словами, а слезами. Много желчи в тебе: ты не знаешь, на кого излить ее, потому что виноват только сам.
Появление старика с дочерью стало повторяться чаще и чаще. И Адуев удостоил их внимания. Он иногда тоже перемолвит
слова два со стариком, а с дочерью все ничего. Ей сначала было досадно, потом обидно, наконец стало грустно. А
поговори с ней Адуев или даже обрати на нее обыкновенное внимание — она бы забыла о нем; а теперь совсем другое. Сердце людское только, кажется, и живет противоречиями: не будь их, и его как будто нет в груди.
Она думала тем затронуть его самолюбие и, как она
говорила, помучить. Она вслух разговаривала с нянькой о доме, о хозяйстве, чтобы показать, что она даже и не видит Адуева. А он иногда и точно не видал ее, увидев же, сухо кланялся — и ни
слова.
Он, не
говоря ни
слова, взял у ней книжку и положил на стол.
— Дядюшка, что бы сказать? Вы лучше меня
говорите… Да вот я приведу ваши же
слова, — продолжал он, не замечая, что дядя вертелся на своем месте и значительно кашлял, чтоб замять эту речь, — женишься по любви, —
говорил Александр, — любовь пройдет, и будешь жить привычкой; женишься не по любви — и придешь к тому же результату: привыкнешь к жене. Любовь любовью, а женитьба женитьбой; эти две вещи не всегда сходятся, а лучше, когда не сходятся… Не правда ли, дядюшка? ведь вы так учили…
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому
слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину.
Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Городничий (с неудовольствием).А, не до
слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни
слова поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как
говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими.
Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и
слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Хлестаков. Ну, да что, зачем?
говори в коротких
словах.