Неточные совпадения
— Вы все еще помните прошлые
глупости! —
сказал Райский, отодвигаясь от нее, — ведь мы были почти дети…
— Какие
глупости! — почти про себя
сказал Райский, взяв фуражку и тросточку.
— Грубиян: сейчас
глупость скажет!.. — шептала она Райскому.
— А разве я вас любила? — с бессознательным кокетством спросила она. — Кто вам
сказал, какие
глупости! С чего вы взяли, я вот бабушке
скажу!
— Что с вами, говорите, ради Бога, что такое случилось? Вы
сказали, что хотели говорить со мной; стало быть, я нужен… Нет такого дела, которого бы я не сделал! приказывайте, забудьте мою
глупость… Что надо… что надо сделать?
«Опять
глупость сделал!» — терзался он про себя, приняв простое, дружеское поручение, с которым она обратилась к нему, потому что некому было поручить, как она
сказала, — за какое-то косвенное поощрение его надежд!
— Ах, боже мой! — вскричал князь, конфузясь, торопясь и воодушевляясь всё больше и больше, — я… я опять
сказал глупость, но… так и должно было быть, потому что я… я… я, впрочем, опять не к тому! Да и что теперь во мне, скажите пожалуйста, при таких интересах… при таких огромных интересах! И в сравнении с таким великодушнейшим человеком, потому что ведь, ей-богу, он был великодушнейший человек, не правда ли? Не правда ли?
Но Женни в комитете грамотности заскучала о детях и уехала, не дождавшись конца заседания, а о благотворительном обществе, в которое ее записали членом, отозвалась, что она там сконфузится и
скажет глупость.
У нее ранее была все-таки надежда, что лакей солгал или ошибся, или
сказал глупость, теперь же, после моего признания, у нее не оставалось никаких сомнений.
Мурзавецкий. Да что дело! Что такое дело? Счеты — расчеты. Клюшки — коклюшки! Что значит это дело в сравнении с вечностию и, чуть было не сказал, с соленым огурцом! Пардон! Я
сказал глупость. Подлейшая привычка говорить остроты! Но это в сторону.
Неточные совпадения
Вронский и Анна тоже что-то говорили тем тихим голосом, которым, отчасти чтобы не оскорбить художника, отчасти чтобы не
сказать громко
глупость, которую так легко
сказать, говоря об искусстве, обыкновенно говорят на выставках картин.
— Он всё не хочет давать мне развода! Ну что же мне делать? (Он был муж ее.) Я теперь хочу процесс начинать. Как вы мне посоветуете? Камеровский, смотрите же за кофеем — ушел; вы видите, я занята делами! Я хочу процесс, потому что состояние мне нужно мое. Вы понимаете ли эту
глупость, что я ему будто бы неверна, с презрением
сказала она, — и от этого он хочет пользоваться моим имением.
— Ах, она гадкая женщина! Кучу неприятностей мне сделала. — Но он не рассказал, какие были эти неприятности. Он не мог
сказать, что он прогнал Марью Николаевну за то, что чай был слаб, главное же, за то, что она ухаживала за ним, как за больным. ― Потом вообще теперь я хочу совсем переменить жизнь. Я, разумеется, как и все, делал
глупости, но состояние ― последнее дело, я его не жалею. Было бы здоровье, а здоровье, слава Богу, поправилось.
— Алексей Александрович, поверь мне, что она оценит твое великодушие, —
сказал он. — Но, видно, это была воля Божия, — прибавил он и,
сказав это, почувствовал, что это было глупо, и с трудом удержал улыбку над своею
глупостью.
— Нет, — сморщившись от досады за то, что его подозревают в такой
глупости,
сказал Серпуховской. — Tout ça est une blague. [Всё это
глупости.] Это всегда было и будет. Никаких коммунистов нет. Но всегда людям интриги надо выдумать вредную, опасную партию. Это старая штука. Нет, нужна партия власти людей независимых, как ты и я.