Неточные совпадения
Она была отличнейшая женщина по сердцу, но далее своего уголка ничего знать не хотела, и там в тиши, среди садов и рощ, среди семейных и хозяйственных хлопот маленького размера,
провел Райский несколько лет, а чуть подрос, опекун поместил его в гимназию, где окончательно изгладились из памяти мальчика все родовые предания фамилии о прежнем богатстве и родстве
с другими старыми домами.
Лето
проводила в огороде и саду: здесь она позволяла себе, надев замшевые перчатки, брать лопатку, или грабельки, или лейку в руки и, для здоровья, вскопает грядку, польет цветы, обчистит какой-нибудь куст от гусеницы, снимет паутину
с смородины и, усталая, кончит вечер за чаем, в обществе Тита Никоныча Ватутина, ее старинного и лучшего
друга, собеседника и советника.
Тит Никоныч любил беседовать
с нею о том, что делается в свете, кто
с кем воюет, за что; знал, отчего у нас хлеб дешев и что бы было, если б его можно было
возить отвсюду за границу. Знал он еще наизусть все старинные дворянские домы, всех полководцев, министров, их биографии; рассказывал, как одно море лежит выше
другого; первый уведомит, что выдумали англичане или французы, и решит, полезно ли это или нет.
Студенты все влюблялись в нее, по очереди или по несколько в одно время. Она всех
водила за нос и про любовь одного рассказывала
другому и смеялась над первым, потом
с первым над вторым. Некоторые из-за нее перессорились.
«Прошу покорно! —
с изумлением говорил про себя Райский,
провожая ее глазами, — а я собирался развивать ее, тревожить ее ум и сердце новыми идеями о независимости, о любви, о
другой, неведомой ей жизни… А она уж эмансипирована! Да кто же это!..»
— Я шучу! — сказала она, меняя тон на
другой, более искренний. — Я хочу, чтоб вы
провели со мной день и несколько дней до вашего отъезда, — продолжала она почти
с грустью. — Не оставляйте меня, дайте побыть
с вами… Вы скоро уедете — и никого около меня!
— Нет, не камнем! — горячо возразила она. — Любовь налагает долг, буду твердить я, как жизнь налагает и
другие долги: без них жизни нет. Вы стали бы сидеть
с дряхлой, слепой матерью,
водить ее, кормить — за что? Ведь это невесело — но честный человек считает это долгом, и даже любит его!
— Oui! [Да! (фр.)] — сказал он со свистом. — Тушин, однако, не потерял надежду, сказал, что на
другой день, в рожденье Марфеньки, приедет узнать ее последнее слово, и пошел опять
с обрыва через рощу, а она
проводила его… Кажется, на
другой день надежды его подогрелись, а мои исчезли навсегда.
На
другой день,
с раннего утра, весь дом поднялся на ноги —
провожать гостя.
Как они принялись работать, как стали привскакивать на своих местах! куда девалась усталость? откуда взялась сила? Весла так и затрепетали по воде. Лодка — что скользнет, то саженей трех как не бывало. Махнули раз десяток — корма уже описала дугу, лодка грациозно подъехала и наклонилась у самого берега. Александр и Наденька издали улыбались и не
сводили друг с друга глаз. Адуев ступил одной ногой в воду вместо берега. Наденька засмеялась.
Неточные совпадения
Княгиня, сидевшая
с другой стороны стола
с Марьей Власьевной и Степаном Аркадьичем, подозвала к себе Левина и
завела с ним разговор о переезде в Москву для родов Кити и приготовлении квартиры.
Жена?.. Нынче только он говорил
с князем Чеченским. У князя Чеченского была жена и семья — взрослые пажи дети, и была
другая, незаконная семья, от которой тоже были дети. Хотя первая семья тоже была хороша, князь Чеченский чувствовал себя счастливее во второй семье. И он
возил своего старшего сына во вторую семью и рассказывал Степану Аркадьичу, что он находит это полезным и развивающим для сына. Что бы на это сказали в Москве?
Во время же игры Дарье Александровне было невесело. Ей не нравилось продолжавшееся при этом игривое отношение между Васенькой Весловским и Анной и та общая ненатуральность больших, когда они одни, без детей, играют в детскую игру. Но, чтобы не расстроить
других и как-нибудь
провести время, она, отдохнув, опять присоединилась к игре и притворилась, что ей весело. Весь этот день ей всё казалось, что она играет на театре
с лучшими, чем она, актерами и что ее плохая игра портит всё дело.
Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович два раза был на даче. Один раз обедал,
другой раз
провел вечер
с гостями, но ни разу не ночевал, как он имел обыкновение делать это в прежние годы.
— Это я не могу понять, — сказал Чичиков. — Десять миллионов — и живет как простой мужик! Ведь это
с десятью мильонами черт знает что можно сделать. Ведь это можно так
завести, что и общества
другого у тебя не будет, как генералы да князья.