Неточные совпадения
«Это история, скандал, — думал он, — огласить позор товарища, нет, нет! — не так! Ах! счастливая мысль, — решил он вдруг, — дать Ульяне Андреевне урок наедине: бросить ей громы на голову, плеснуть на нее
волной чистых, неведомых ей понятий и нравов! Она обманывает доброго, любящего мужа и прячется от
страха: сделаю, что она будет прятаться от стыда. Да, пробудить стыд в огрубелом сердце — это долг и заслуга — и в отношении к ней, а более к Леонтью!»
В груди у него поднималась и опускалась
волна страха, под ногами зыбко качался пол, стены комнаты, наполненной зелёным сумраком, плавно кружились.
Неточные совпадения
От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных
страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего — ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи, — она вбежала по пояс в теплое колыхание
волн, крича:
В Ванкувере Грэя поймало письмо матери, полное слез и
страха. Он ответил: «Я знаю. Но если бы ты видела, как я; посмотри моими глазами. Если бы ты слышала, как я; приложи к уху раковину: в ней шум вечной
волны; если бы ты любила, как я, — все, в твоем письме я нашел бы, кроме любви и чека, — улыбку…» И он продолжал плавать, пока «Ансельм» не прибыл с грузом в Дубельт, откуда, пользуясь остановкой, двадцатилетний Грэй отправился навестить замок.
Вода сбыла, и мостовая // Открылась, и Евгений мой // Спешит, душою замирая, // В надежде,
страхе и тоске // К едва смирившейся реке. // Но, торжеством победы полны, // Еще кипели злобно
волны, // Как бы под ними тлел огонь, // Еще их пена покрывала, // И тяжело Нева дышала, // Как с битвы прибежавший конь. // Евгений смотрит: видит лодку; // Он к ней бежит, как на находку; // Он перевозчика зовет — // И перевозчик беззаботный // Его за гривенник охотно // Чрез
волны страшные везет.
Затем, как во сне, увидел он, еще не понимая этого, что в глазах Шульговича попеременно отразились удивление,
страх, тревога, жалость… Безумная, неизбежная
волна, захватившая так грозно и так стихийно душу Ромашова, вдруг упала, растаяла, отхлынула далеко. Ромашов, точно просыпаясь, глубоко и сильно вздохнул. Все стало сразу простым и обыденным в его глазах. Шульгович суетливо показывал ему на стул и говорил с неожиданной грубоватой лаской:
Меж тем, Наиной осененный, // С Людмилой, тихо усыпленной, // Стремится к Киеву Фарлаф: // Летит, надежды,
страха полный; // Пред ним уже днепровски
волны // В знакомых пажитях шумят; // Уж видит златоверхий град; // Уже Фарлаф по граду мчится, // И шум на стогнах восстает; // В волненье радостном народ // Валит за всадником, теснится; // Бегут обрадовать отца: // И вот изменник у крыльца.