Неточные совпадения
Захар усмехнулся во
все лицо, так что усмешка охватила даже брови и бакенбарды, которые
от этого раздвинулись в
стороны, и по
всему лицу до самого лба расплылось красное пятно.
Ленивый
от природы, он был ленив еще и по своему лакейскому воспитанию. Он важничал в дворне, не давал себе труда ни поставить самовар, ни подмести полов. Он или дремал в прихожей, или уходил болтать в людскую, в кухню; не то так по целым часам, скрестив руки на груди, стоял у ворот и с сонною задумчивостью посматривал на
все стороны.
Как
все тихо,
все сонно в трех-четырех деревеньках, составляющих этот уголок! Они лежали недалеко друг
от друга и были как будто случайно брошены гигантской рукой и рассыпались в разные
стороны, да так с тех пор и остались.
— А! Э! Вот
от кого! — поднялось со
всех сторон. — Да как это он еще жив по сю пору? Поди ты, еще не умер! Ну, слава Богу! Что он пишет?
Вся эта обломовская система воспитания встретила сильную оппозицию в системе Штольца. Борьба была с обеих
сторон упорная. Штольц прямо, открыто и настойчиво поражал соперников, а они уклонялись
от ударов вышесказанными и другими хитростями.
В разговоре она не мечтает и не умничает: у ней, кажется, проведена в голове строгая черта, за которую ум не переходил никогда. По
всему видно было, что чувство, всякая симпатия, не исключая и любви, входят или входили в ее жизнь наравне с прочими элементами, тогда как у других женщин сразу увидишь, что любовь, если не на деле, то на словах, участвует во
всех вопросах жизни и что
все остальное входит
стороной, настолько, насколько остается простора
от любви.
— Ты забыл, сколько беготни, суматохи и у жениха и у невесты. А кто у меня, ты, что ли, будешь бегать по портным, по сапожникам, к мебельщику? Один я не разорвусь на
все стороны.
Все в городе узнают. «Обломов женится — вы слышали?» — «Ужели? На ком? Кто такая? Когда свадьба?» — говорил Обломов разными голосами. — Только и разговора! Да я измучусь, слягу
от одного этого, а ты выдумал: свадьба!
И на Выборгской
стороне, в доме вдовы Пшеницыной, хотя дни и ночи текут мирно, не внося буйных и внезапных перемен в однообразную жизнь, хотя четыре времени года повторили свои отправления, как в прошедшем году, но жизнь все-таки не останавливалась,
все менялась в своих явлениях, но менялась с такою медленною постепенностью, с какою происходят геологические видоизменения нашей планеты: там потихоньку осыпается гора, здесь целые века море наносит ил или отступает
от берега и образует приращение почвы.
Надо теперь перенестись несколько назад, до приезда Штольца на именины к Обломову, и в другое место, далеко
от Выборгской
стороны. Там встретятся знакомые читателю лица, о которых Штольц не
все сообщил Обломову, что знал, по каким-нибудь особенным соображениям или, может быть, потому, что Обломов не
все о них расспрашивал, тоже, вероятно, по особенным соображениям.
Она порылась в своей опытности: там о второй любви никакого сведения не отыскалось. Вспомнила про авторитеты теток, старых дев, разных умниц, наконец писателей, «мыслителей о любви», — со
всех сторон слышит неумолимый приговор: «Женщина истинно любит только однажды». И Обломов так изрек свой приговор. Вспомнила о Сонечке, как бы она отозвалась о второй любви, но
от приезжих из России слышала, что приятельница ее перешла на третью…
Неточные совпадения
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же…
Все зависит
от той
стороны, с которой кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть
от трех углов… ну, тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Посредине — площадь,
от которой радиусами разбегаются во
все стороны улицы, или, как он мысленно называл их, роты.
Но, с другой
стороны, не меньшего вероятия заслуживает и то соображение, что как ни привлекательна теория учтивого обращения, но, взятая изолированно, она нимало не гарантирует людей
от внезапного вторжения теории обращения неучтивого (как это и доказано впоследствии появлением на арене истории такой личности, как майор Угрюм-Бурчеев), и, следовательно, если мы действительно желаем утвердить учтивое обращение на прочном основании, то все-таки прежде
всего должны снабдить людей настоящими якобы правами.
Сергей Иванович любовался
всё время красотою заглохшего
от листвы леса, указывая брату то на темную с тенистой
стороны, пестреющую желтыми прилистниками, готовящуюся к цвету старую липу, то на изумрудом блестящие молодые побеги дерев нынешнего года.
Но не одни эти дамы, почти
все, бывшие в гостиной, даже княгиня Мягкая и сама Бетси, по нескольку раз взглядывали на удалившихся
от общего кружка, как будто это мешало им. Только один Алексей Александрович ни разу не взглянул в ту
сторону и не был отвлечен
от интереса начатого разговора.