— Нет, не то, — произнес задумчиво Иван. — Все равно я должен умереть на заре. Дело не в этом. Не смерть страшна мне, а бесчестие. Я дал слово королю быть на месте казни рано утром, а если ты умертвишь меня, то я не в силах буду сдержать моего солдатского слова. А это
большой позор для солдата и человека.
— Я решил, жалея князя и охраняя честь его рода от еще
большого позора, передать все это вашему сиятельству, не зная, что ваше сиятельство, в силу не бывших до сих пор мне известными семейных отношений, не признаете его вашим родственников.
Неточные совпадения
— У меня нет
больше дочери. Мне остается
позор… Господи!.. Этого еще одного и недоставало!! Нет
больше у меня дочери!.. Понимаешь: нет, нет, нет дочери…
Правда, некоторые, вначале немногие, а потом все
больше и
больше, стали веровать в истину его показаний и очень начали посещать меня и расспрашивать с
большим любопытством и радостью: ибо любит человек падение праведного и
позор его.
Заставить, чтоб мать желала смерти своего ребенка, а иногда и
больше — сделать из нее его палача, а потом ее казнить нашим палачом или покрыть ее
позором, если сердце женщины возьмет верх, — какое умное и нравственное устройство!
Груздев отнесся к постигшему Самосадку
позору с
большим азартом, хотя у самого уже начинался жар. Этот сильный человек вдруг ослабел, и только стоило ему закрыть глаза, как сейчас же начинался бред. Петр Елисеич сидел около его кровати до полночи. Убедившись, что Груздев забылся, он хотел выйти.
В начале сентября он, наконец, признался ей, что растратил казенные деньги,
большие, что-то около трех тысяч, и что его дней через пять будут ревизовать, и ему, Дилекторскому, грозит
позор, суд и, наконец, каторжные работы.. Тут гражданин чиновник военного ведомства зарыдал, схватившись за голову, и воскликнул: