— Я подлец… Виноват… Я преступил… Но посудите, посудите,
разве можно так поступать? Я — дворянин. Без суда, без следствия, бросить в тюрьму, отобрать все от меня: вещи, шкатулка… там деньги, там все имущество, там все мое имущество, Афанасий Васильевич, — имущество, которое кровным потом приобрел…
— То-то, — удовлетворенно сказал седобровый, усаживаясь рядом с ним. —
Разве можно книги ногами попирать? Тем более, что это — «Система логики» Милля, издание Вольфа, шестьдесят пятого года. Не читали, поди-ко, а — попираете!
Неточные совпадения
— Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы еще глупее меня!
Разве щука сидит на яйцах? или
можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не головотяпами следует вам называться, а глуповцами! Не хочу я володеть вами, а ищите вы себе такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами!
— Господин прапорщик! — сказал я как
можно строже. —
Разве вы не видите, что я к вам пришел?
— Как же
можно, чтобы я врал? Дурак я
разве, чтобы врал? На свою бы голову я врал?
Разве я не знаю, что жида повесят, как собаку, коли он соврет перед паном?
— Каким образом вы можете его спасти?
Разве его
можно спасти?
«Действительно, я у Разумихина недавно еще хотел было работы просить, чтоб он мне или уроки достал, или что-нибудь… — додумывался Раскольников, — но чем теперь-то он мне может помочь? Положим, уроки достанет, положим, даже последнею копейкой поделится, если есть у него копейка, так что
можно даже и сапоги купить, и костюм поправить, чтобы на уроки ходить… гм… Ну, а дальше? На пятаки-то что ж я сделаю? Мне
разве того теперь надобно? Право, смешно, что я пошел к Разумихину…»